- Да, прямо здесь, - кивнула помощник кассира.

- Однако. И как же это вы казенные средства проворонили, «ответственный сотрудник» Инесса Владимировна?

К счастью, женщина умела держать удар. Вместо того чтобы удариться в рыдания, она принялась рассказывать обстоятельства кражи.

Выяснилось следующее: получив деньги, она положила их в портфель, не ожидая ничего плохого. Здание охранялось милиционером, внутри было много людей, в том числе и знакомых. Мотылькова направилась к выходу и вдруг увидела, что прямо на полу лежат гербовые десятирублевые марки.

Душа ответственного совсотрудника не выдержала такого обращения с финансовыми бумагами. Женщина наклонилась и стала поднимать марки. Одна из них была приклеена. Чтобы отодрать её, Мотыльковой пришлось освободить обе руки. Она поставила портфель на пол, а когда закончила, выяснилось, что тот исчез, вместе со всем содержимым.

- Так-так, - зацокал языком Колычев. – Это ж каким надо быть знатоком человеческой натуры, чтобы придумать этакую махинацию!

- Тонкий расчёт, - согласился Елисеев. – Раньше у вас были подобные случаи?

- У нас нет. Но что-то подобное уже проворачивали в других местах. Где ж это было? – Колычев нахмурился и с сожалением сказал:

- Нет, хоть тресни не помню. Надо будет покопаться в ориентировках.

Он обратился к помощнику кассира:

- Инесса Владимировна, никого подозрительного рядом с собой не видели? Может, толкался кто поблизости, наблюдал за вами или спрашивал?

- Ой, я так сразу и не припомню, - огорченно произнесла Мотылькова.

- А вы повспоминайте, Инесса Владимировна. Вдруг получится? – попросил Елисеев.

- Знаете, - вдруг произнесла потерпевшая, - а ведь вы правы: терся около меня один мужчина…

- Ну-ну, смелее, - подбодрил Елисеев.

- Я ведь только сейчас и сообразила, что он всё время возле меня был. Высокий такой, стройный, выправка… знаете, как у офицеров старорежимных.

- То есть человек военный?

- Может быть, - не стала отрицать Мотылькова.

- Ещё что вспомнилось? Можете подробнее внешность описать?

- Мужчина очень интересный. Лицо умное, интеллигентное. Не удивлюсь, если он и впрямь из бывших. Волосы густые, светлые. Мне ещё глаза его очень запомнились…

- Чем, Инесса Владимировна?

- А они у него грустные очень.

Колычев кашлянул.

- Уголки к низу идут, - пояснила потерпевшая. – Он может даже улыбаться, но глаза всё равно останутся печальными.

- Цвет какой?

- Кажется, карий.

- С глазами ясно. Вы его лично знаете? Может, встречали где?

- К сожалению, прежде его видеть не довелось. Да и не припоминаю, чтобы в городе успел на глаза попасться. Всё же не особо большой у нас город…

- Что по телосложению скажете?

- Знаете, обычное такое телосложение: ни худой, ни толстый…

- Живот есть?

- Есть, но особо не выпирает. А может, у него корсет.

- Одет как?

- Простенько одет: пиджачок светлый, брючки… У нас в конторе половина мужчин в таком виде ходит.

- Плохо. Особые приметы есть? Шрам какой-нибудь, родинка на видном месте…

- Нет, шрама точно не было, - уверенно сказала Мотылькова.

- Теперь напрягите память ещё раз: может, ещё кто-то возле вас вертелся, на кого вы сразу внимания не обратили?

- Нет. Только он.

- Посмотрите по сторонам, пожалуйста. Может, увидите его здесь? Вдруг не ушёл.

Потерпевшая послушно осмотрелась.

- Тут его нет.

- Понятно, - вздохнул Колычев. – Я, конечно, на это и не надеялся, но вдруг… В общем, так Инесса Владимировна, сегодня после обеда, часика в два подойдёте к нам, в губрозыск. Спросите у дежурного Колычева – это я. Он вам покажет, где мой кабинет. Мы у вас показания в письменном виде для следователя снимем. Всё поняли, Инесса Владимировна?