Были случаи, когда немцам становилось известно, что в ту или другую хату кто-то из партизан ночью приходил проведать родственников и запастись продуктами. Как-то двое солдат заявились к моему двоюродному деду Андрею Шинкевичу, арестовали его вместе с женой Анастасией и повели в огород расстреливать. Кто-то из сельчан сообщил, что ночью приходил к ним из леса сын Николай, а они о тайном визите не сообщили куда следует. И расстреляли бы стариков, но один из конвоиров вдруг почему-то воспротивился столь строгой каре. Солдаты, громко поспорив, в конце концов отпустили бедолаг. Об этом счастливом избавлении уже после войны бабушка Настя рассказала своему внуку Юре Шинкевичу.

Конечно же, мама и близкие родственники, знавшие о появлении отца в деревне, старались держать это в тайне. Не знаю уж, каким путём, но об этой тайне первыми узнали партизаны. Во всяком случае, глубокой ночью они постучали в дверь. На вопрос отца «Кто?», ответ был «Свои». Так он получил своё первое задание от партизан Рогачёвской бригады имени Марусева. В течение недели требовалось узнать, в какой форме воюют власовцы, фамилии офицеров гестапо в районе и какого рода укрепления немцы возводят на Днепре у Рогачёва.

Сориентировали и на возможный источник этих сведений: в Рогачёвской комендатуре переводчиком служил Давид Аркадьевич Раймер, молодой ещё человек из семьи поволжских немцев, которого отец хорошо знал. До войны Давид работал старшим пионервожатым в деревне Рудня, а его – отец конюхом в совхозе «Поболово».

В воспоминаниях отца неясно, был ли Раймер уже связан с партизанами или отец сам должен был склонить переводчика к такому сотрудничеству. Отец пришёл в Рогачёв и постучался в дом Раймеров. Открыла жена Ольга Сергеевна, муж был в комендатуре и обещал прийти лишь к ужину. В тот вечер они обо всём договорились, и нужные сведения связной получил на листке папиросной бумаги. Отец завернул листок в платок, которым перевязал щёку, будто бы из-за флюса. И таким образом пронёс его через самое опасное место – усиленно охранявшийся мост через Друть.

Почти год, до марта 1943 года, отец был связным между Давидом Раймером и партизанами 9-й бригады имени Кирова Могилёвской области и отряда имени Марусева.

В начале марта за ним приехали: немцам донесли, будто отец вербует деревенских мужиков в партизаны. По пути арестовали ещё четверых, в том числе учителя географии Поболовской школы и бывшего председателя колхоза. В Красном Береге заперли в амбар, ничего не объяснив. Через несколько часов вызвали на допрос. Переводчиком оказался… Давид Раймер. У отца отлегло от сердца, когда его увидел. Оказывается, мать времени зря не теряла. Каким-то образом она успела сообщить Давиду Раймеру об аресте.

Подробности допроса отец не приводит. По его словам, Рай-мер переводил не всегда то, что говорил он сам, а то, что надо было, чтобы спасти его самого и товарищей по несчастью. Насчёт себя узнал слова «дезертир» и «кранк»… Как бы то ни было, всех отпустили.

Мама вспоминает, что пока длился допрос, жёны арестованных, пришедшие к этому времени в техникум, поругались между собой. Жена учителя упрекала мать и жену председателя в том, что из-за их мужей-коммунистов могут расстрелять и её Василия, никогда коммунистам не сочувствовавшего. И даже грозилась рассказать об этом немцам. А после войны геройствовала, рассказывая, что мужа чуть не расстреляли немцы за связь с партизанами.

Похоже, в каждой оккупированной белорусской деревне были свои герои. Отец пишет об учительнице младших классов Гале Самсоновне Романенко. Она разыскивала и передавала партизанам оружие. В деревне Поповцы купила у мадьяр несколько автоматов, гранат и в телеге под сеном привезла домой, спрятав в сарае. Кто-то донёс. Каратели нагрянули внезапно, переворошили всю усадьбу и оружие нашли. Арестовали и Галину, и мать. После ряда допросов, на которых немцам так и не удалось узнать, как выйти на партизан, дочь повезли расстреливать на Краснобережское кладбище. Перед расстрелом она бросила карателям в лицо: «Всё равно победа будет за нами!» К сожалению, пишет отец, об этом подвиге все забыли. (То ли отец ошибся, то ли я не разобрал буквы, но Николай Иванович Шепелев, учитель истории Поболовской школы, недавно установил, что героиню звали Агафья (по-деревенски – Гапа, Гапуля) Самсоновна Романенко. Э. Г.)