Тогда мы ещё думали, что подобные обстоятельства были какими-то исключительными событиями, однако подобное происходило и на смежных участках фронта, причём по тому же сценарию, правда, были и такие подразделения, которым приходилось в несколько раз хуже того, что не пришлось на нашу долю. Отходили тогда постепенно, и тот посёлок, в который мы выбрались, пришлось также оставить через два месяца. Это было время больших упущений и наиболее трудных решений, тогда для нас всё только начиналось.

События описанного происходили при ротации занимаемых позиций, хотя даже больше не по замене, а при некой перегруппировке, когда одни подразделения переводились на смежный участок фронта, в то время как вновь пришедшие занимали их обустроенные позиции. В этот знойный месяц там оказался и я, когда попал в подчинение к одному командиру роты, с которым мне впоследствии необходимо было работать в эвакуационной группе.

По моему приезде в посёлок я сразу же обратил внимание, что солдаты из разных подразделений перемещались в каком-то разболтанном состоянии, а те же машины достаточно уверенно перемещались между разбитыми дорогами посёлка. Подобное спокойствие было обусловлено тем, что в те былые времена ещё не было в таких кромешных количествах дронов-камикадзе, как и не было в том же распространении артиллерии. Последняя, кстати, била, что называется, по расписанию, именно по загаданным часам, либо же по совсем уже обнаглевшим и заскучавшим водителям, которые не старались упрятывать свои машины.

Именно поэтому боевые бродяги, да и просто оставшиеся местные могли себе позволить проживать в домах, совсем не переживая о своей безопасности. Так было и у нас, однако мы, как и некоторые другие, всё равно высматривали дом именно по соседству с глубоким подвалом, чтобы при случае резко сорваться и переждать в нём артиллерийский обстрел. Такое же пристанище с соседствующим с ним заброшенным домом и разыскал мой капитан. Однако жилище это было не слишком вместительным, поэтому командир и указал на занятую мной кровать, добавив, что на ней уже размещается его товарищ, который временно отъехал по задаче. Тогда я не особо расстроился, а просто переместился на другое место в виде узкого дивана, на котором и стал перебирать свои вещи. Раскладываю, достаю то, что надобно бы уже выкинуть, как вдруг слышу грохот. Что-то отдалённое от нас ухнуло, однако слышно было так, словно бы это произошло совсем рядом. Так, в общем-то, и вышло, потому что когда мы выбежали из дома, то вдали от себя увидели развевающиеся клубы дыма. Заметно было прямо от нашего забора, только было не совсем понятно, что же там произошло, тем более на нашей территории. Капитан уже стал суетиться, выходить по связи на одних и других, однако никто не мог дать внятного ответа, почему на нашей же территории где-то в километре дымится кустарниковая зона. Только спустя некоторый десяток минут выяснилось, что наш гусеничный тягач подорвался на противотанковой мине. Причём сила взрыва была настолько чрезвычайна, что корпус машины перевернуло вверх дном, посередине которого виднелось раскалённой трещиной пробитое отверстие.

Однако о настолько подробных особенностях трагедии я бы так и не узнал, если бы меня не попросили запустить свой дрон. Нужно было произвести разведку местности, потому что выдвинувшиеся на поиск ребята не могли найти тела некоторых из наших солдат. Взрывная волна отбросила их настолько далеко, что в высокой траве вести поиски было очень проблематично, поэтому я и опускал квадрокоптер на несколько метров от земли и передавал по капитанской рации, чтобы поисковики двигались в сторону моего полёта.