Женщина тряхнула головой, словно отгоняя навязчивые мысли. Довольно хандры! Скоро она будет дома и увидит своих малышей и Глашу.

На первом этаже она чуть задержалась, соображая, в которой из комнат живут лакеи. Первая слева от лестницы – кухня, вторая – Федосьи Яковлевны, оттуда слышалось её старческое покашливание и оханье; справа – таинственные особы в серых чепцах, значит – вторая справа. Она постучала. На пороге возник помятый мужик из вчерашних, почёсывая щетину на подбородке. Он икнул и уставился на женщину.

– Послушай, как там тебя, возьми наверху вещи и отнеси к извозчику.

Мужик хмыкнул и, обращаясь к кому-то в комнате, сказал:

– Чудная барынька! Она думает – мы в лакеях тут состоим.

В ответ донёсся хриплый смех, и Елена Николаевна услышала ошеломившую её фразу:

– Самому пора в лакеи поступать. Другой месяц ничего не даёт, сами на добычу ходим. Да ещё барыньку завёл.

Женщина поспешно закрыла брошенную обитателями дверь. Она чувствовала, как лицо её горит, а на сердце наползает противный холодок. Какая низость! Какие ещё оскорбления пришлось бы пережить ей? Ничего, она поста-рается перенести вещи сама.

Внезапно она вспомнила, что у неё нет денег на дорогу в Москву. На извозчика до станции, пожалуй, хватило бы. Но куда ей ехать? К кому обратиться здесь? Она совершенно одна. В своё время граф С. обещал проводить её домой, разумея свои средства. Она вынесет ещё одно это унижение, ради того, чтобы скорее покончить с этим фарсом: поедет к графам и попросит у них денег взаймы. Боже, что станет теперь с Варенькой?!

Раздался стук у входной двери. Елене Николаевне пришлось открыть. Молодой посыльный из театра осведомился, может ли он забрать арендованный вчера фрак и ковровую дорожку. К счастью, женщине не пришлось идти разыскивать новоиспечённых родственников, чтобы задать им тот же вопрос. Из своей комнаты появилась Федосья Яковлевна, волоча ковровый рулон и свёрток, скрывающий в себе, видимо, упомянутый фрак. Елена Николаевна усмехнулась: она вышла замуж за шута, одетого во фрак, в котором кто-нибудь лихо отплясывал в оперетте! Остаётся только крикнуть: «Браво»!

Тётушка передала свою ношу посыльному, произнеся: «Деньги отданы». Голос её был так же безцветен, как и весь облик, как бы говорящий, что всё, происходящее вокруг, её давным-давно не удивляет и не интересует, и что бы ни случилось, это не потревожит её внутренне вечно сонного пребывания. Так же вяло и равнодушно, как появилась, она утянулась восвояси.

Елена Николаевна тоже вернулась в комнату, думая о том, что ей придётся тащить багаж по переулку до перекрёстка с улицей, где можно найти извозчика. Ничего, главное поскорее убраться отсюда. Она нашла в вещах накидку, шляпку, и взяла в руки первый чемодан. В этот момент в комнату резко вошёл Лихой. У него, видимо, были какие-то определённые намерения, но вид жены на миг озадачил его.

– Позвольте полюбопытствовать, сударыня, далеко ли Вы собрались?

Не дожидаясь ответа и резко переменив тон, он упал на колени, обхватил руками опешившую женщину и заговорил быстро и возбуждённо, сменяя страстные интонации приказным тоном:

– Ради Бога, прости меня, голубка моя! Я не знаю, что на меня нашло. Ты никуда не поедешь! Что за ерунда? Снимай сейчас же всё это! Я без тебя жить не смогу, я столько ждал, столько сделал, столько за…

Он резко осёк едва не сорвавшееся слово, но Елена Николаевна тотчас вспомнила его вчерашнее пьяное бормотание. Он кому-то заплатил. За что? Додумать ей было некогда, так как «безумно влюблённый» хватал её, сдирал с неё накидку и бормотал свои сумасшедшие речи, пока она, резко рванувшись, не оттолкнула его.