Росс всегда старался изгнать мысли об отце. Они мешали ему сосредоточиться и делали невнимательным. Вот и сейчас он упустил что-то важное, что уже никак не поймёшь. «Придётся додумывать самому, – по обыкновению решил Росс, прогоняя остатки тягостных воспоминаний. – И почему в наш разговор всё чаще вклинивается доктор Фогер? Я его убил, он заслуживал смерть за свои дела. Так пусть его призрак сгорит в аду и не мешает мне жить!»

– Ты меня не слушаешь? – заметил Гефор.

– Извини, мешают призраки прошлого.

– Призраки прошлого этой жизни или других?

– К сожалению, этой.

– Чтобы избавиться от них, нужно встретиться с ними лицом к лицу и выяснить всё раз и навсегда, – и осторожно поинтересовался: – А когда чаще на тебя находят воспоминания?

– С тех пор, как я оказался здесь.

Гефор лёг на землю, приготовившись к долгому разговору.

– А на этот раз что вспомнил?

– Неужели тебе хочется знать, что я думаю о каком-то там докторе Фогере, горящем в аду? Ведь ты и так всё обо мне знаешь.

Гефор понял, что зря начал этот разговор. Он перевалился на бок, обдумывая, как закрыть взрывоопасную тему. Лучший способ – соглашаться со всем и побыстрее сплавить его к приятелю, который уже развёл костёр.

– Конечно же он мне нисколько неинтересен. Он наверно неприятный был тип, там ему и место.

– Я как вспомню о нём, так кровь моя кипит от ненависти. Он испортил мою жизнь, сделал меня изгоем!

– Но до этого момента ты, кажется, жил вполне счастливо, – Гефу стало любопытно слушать о самом себе. Делая робкие попытки обелить свою сущность, он рисковал раскрыть инкогнито.

– Всё хорошее со мной произошло только после его гибели, так что мне не за что его благодарить.

– Не верится, что какой-то доктор смог вселить в тебя столько ненависти, – Геф мысленно укорил себя за то, что лишь подталкивает Росса раскрывать свои чувства. Он знал, не к добру он бередит затянувшуюся рану, но не мог остановиться. Он хотел знать причины своих конфликтов с сыном и искал способ примириться, пусть заочно, скрываясь под маской Гефора. Ведь он любил сына и сейчас любит, и разве он мог предположить, что его любовь сеет ненависть? Да, Фогер признавал, что был эгоистом, хотел видеть сына своей копией и воспитывал его так, как считал нужным, но сейчас здесь он понял, что зря потратил море сил и энергии на неосуществимую мечту. Сейчас Росс ему нравился таким, какой есть, и недостатки уже не кажутся проблемами, над которыми он бился при жизни, он их просто не замечал. И если бы Росс став его точной копией, попал в схожую ситуацию, то он вряд ли бы внушал ему желание помочь. Сейчас он помогал сыну, ничего не требуя, и стал ему другом, и от этого чувствовал себя самым счастливым существом на свете.

– Ты можешь ничего мне не рассказывать, – произнёс Геф. – Дерки и Дорито уже заждались тебя.

– Мне нечего скрывать, – заявил Росс. – Этот доктор был моим отцом.

– Это серьёзно… – раненое ухо Гефора внезапно зачесалось, и он почесал его.

– Но это ещё не всё… Его убил я! И нисколько не жалею.

Гефор молчал, давая Россу возможность выговориться. Он чувствовал, что слова даются ему с трудом.

– Если ты думаешь, что убив его я не сплю ночами, то это не так. Я не вспоминал о нём до этих дней. Я даже во сне его ни разу не видел. Но находясь рядом с тобой, я вспоминаю о нём, не хочу, ни ничего не могу с собой поделать. Может, я мозги отморозил за одно, когда ослеп и поседел, не знаю. А может дело в том, что ты напоминаешь мне его.

– Чем?

– Наверно голосом. Когда он был монстром, голос его был так похож на твой. И у тебя тоже есть крылья…

Гефор недовольно фыркнул.