– Савелий Алексеевич вас ждёт.

– Хорошо, я сейчас приду, – я вернул пустую кружку на поднос. – Спасибо, было очень вкусно!

– Пожалуйста, – ответила сестра, беря поднос.

Откладывать уже было нельзя. К тому же я окончательно согрелся. Скинув с себя одеяло, я на скорую руку небрежно заправил шконку. Получилось так себе, но мне было абсолютно всё ровно. Быстро привел свой внешний вид в порядок.

Минуты через три я, шаркая ногами, двигался по унылому безликому коридору к кабинету доктора. Вокруг меня шумел быт этого заведения. Туда-сюда сновали люди, одни из них были облачены в белые халаты, другие окутаны в грязного цвета одеяния. Сходу, быстро посмотрев на встречного мужчину, было трудного определить, что на нём надето. Футболка, рубашка или водолазка…. Просто два серых прямоугольных куска ткани сшитых вместе. На ногах всё же можно было определить пижамные штаны в клетку.

Рядом было много действий, но мало шума. Даже идущий мне навстречу мужчина, вообще не издавал звуков при ходьбе. Хотя в таких коридорах любой шум должен усиливаться в несколько раз.

Не успел я окончательно решить загадку бесшумного пациента, как перед мной появилась выкрашенная в белый цвет дверь кабинета номер одиннадцать. На ней скромно висела информационная табличка, оповещающая о том, что за этой дверью усердно трудится заведующий отделением Ягцев Савелий Алексеевич.

Врач высшей категории. Солидно. Может быть, он действительно сможет помочь маме в её болезненном состоянии? Я ничего не знал о врачебной иерархии, но как мне кажется, высшую категорию просто так не присуждают. В любом случае, высшая категория явно будет поприятнее низшей.

Я вежливо постучал. Через мгновение потянул затёртую ручку на себя.

– Разрешите?

Знакомый голос врача ответил:

– Доброе утро, Игорь! Проходите. Как спалось?

Непривычно бодрые и радушные нотки смутили меня. Я неловко застыл на пороге.

За своим рабочим столом сидел всё тот же тучный мужчина с толстыми губами. Бумаг на столе стало поменьше, зато прямо посередине лежала открытой толстенная, и судя по пожелтевшим страницам, старая книга. Та её часть, которая была обращена ко мне, была усеяна маленькими бумажками с крошечными пометками на них. На страницах лежали очки, которые с моим появлением, отправились на лицо владельца.

– Доброе, – произнес я и направился к своему стулу.

В кабинете было непривычно свежо и слегка зябко. Также мой нос уловил присутствие ещё какого запаха. Я пытался его захватить, но как только он попадал на мои рецепторы, тут же улетучивался. Духи?

– Вижу вы хорошо выспались!

– Да. Матрасы тут очень удобные, – попытался пошутить я.

Мужчина усмехнулся и посмотрел на меня более серьёзным взглядом. Его толстенные линзы смешно искажали глаза, делая их в несколько раз меньше.

– Как жизнь тут вообще? Всё хорошо?

– Нормально, – ответил я, решив не вдаваться в подробности. – Когда я смогу домой уйти? И что там с мамой?

Савелий Алексеевич поправил очки, откинулся в кресло и положил руки на подлокотники. Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, и наконец он произнес:

– Всё хорошо. Не волнуйтесь.

Ответ меня категорически не устроил.

– И что? – спросил я.

– Что? – не возмутился доктор.

– Ну, что значит ваш ответ? Я ничего не понял.

– С вашей мамой всё хорошо. Ей уже намного лучше. Скоро вы будете дома, – врач вернулся в исходное положение и сцепил руки в замок. – А сейчас нам нужно продолжить. На чем мы вчера остановились?

Я повернул голову и посмотрел в окно.

Верхушки деревьев стояли неподвижно, лишь немного вздрагивали зеленые листья. Дворник лениво подметал заасфальтированную дорожку, а в стороне от него, по протоптанной тропинке шла группа пациентов к скамейке. И было в этой картине что-то правильное, что-то умиротворяющее.