– Дай, пожалуйста, свои критерии, когда тебе с человеком скучно и неинтересно.
– Мне скучно и неинтересно с человеком, если:
* общение модульное – штампованные, ничего не значащие фразы или же «правильные», но не пережитые слова;
* собеседник не выходит из роли (учителя, терапевта, «духовной личности», эксперта по жизни, специалиста по отношениям, крутого пацана или жертвы жизненных обстоятельств… и т. п.), но сам по себе не виден, никак не готов на то, чтобы поговорить с ним без масок;
* человек рассказывает (и в процессе рассказа не проживает) свои бесконечные истории из прошлого, старые анекдоты, заготовленные «умности»…;
* человек не видит, не замечает, с ним ли я, интересно ли мне то, что он говорит, настолько погрузившись в «свое», интересно ли сейчас нам вместе или только ему;
* в разговоре нет честности и прозрачности, двусмысленное такое, знаете ли, общение: собеседники в курсе, что что-то не договаривается, а спросить или сказать об этом явно никто не решается;
* с человеком мне невозможно в полной мере выразить себя: дистанция от собеседника – и в связи с этим невольно возникающее чувство самоконтроля, чтобы «лишнего не ляпнуть», а значит, все говорится «в правильном русле», и потому общение вялое и неинтересное…;
* присутствуют табуированные темы: люди, имена, события, которых не упоминаем, чтобы опять не поссориться…;
* человек не вполне с тобой: уже вроде тема разговора глубже пошла, уже вот вроде по сути говорим… Вдруг телефонный звонок – и его уже нет рядом, а ты стоишь весь раскрытый… Теперь заранее замечаю таких людей: чуть что – убегут к телефону. Глубоко с ними не иду;
* человек не выдерживает интенсивности общения. Если разговор переходит к сутевым вещам, собеседник склонен то ли заболтать, то ли схохмить, то ли убежать или перевести тему;
* в случае, когда минут через 20 после начала разговора у меня непроизвольно возникает зевота. Я, конечно, пытаюсь убедить себя в том, что мне еще интересно, но тело не врет, – мне действительно скучно;
* когда ничего нового по содержанию друг другу мы дать не можем, но все же продолжаем говорить о том о сем. То есть все уже известно, банально, неинтересно. За время, пока мы не виделись, человек не вырос, не развернулся, не открыл ничего нового.
Глубокое общение возможно и в переписке. Но это очень редкий дар сегодня. И я так дорожу, что могу с тобой вот так общаться, периодически расставаясь в материальном мире, будто и не расстаюсь никогда. Встречаемся, начинаем с той ноты, на которой остановились, будто и не было промежутка.
(из личной переписки)
Мудрецы Востока утверждали:
«Истина не в устах говорящего, а в ушах слушающего».
Если ты слишком привязан к своей правде,
То к твоим аргументам примешивается энергия эго,
И в таком случае ты по-любому не прав,
Поскольку бо́льшая правда тебя не интересует,
Ты хочешь доказать мне, что не прав я,
И оттого я тебя не слышу
(кому же хочется оказаться в дураках?).
Бо́льшая правда не имеет отношения к тебе или ко мне.
Она никому не принадлежит,
ничьей собственностью не является.
Поэтому, если ты окажешься прав,
Я не восприму это как личное поражение,
Если же я формально окажусь прав,
Я не буду считать это личной победой.
Если ты хочешь быть услышанным, то твоя ответственность
Состоит в том, чтобы доступно донести свою правду мне.
Моя ответственность – настроиться на то,
чтобы выслушать ее.
Для того чтобы вместе с тобой открыть
То, что многократно больше нас обоих.
Дружба
Друг для меня – это прежде всего точка опоры. Психологическая, эмоциональная, в простых делах и обязательствах. Если это действительно друг, то интенсивность взаимоподдержки, интерес друг к другу, чувство опорности с течением времени не меняются. Может меняться интенсивность общения, но не чувство надежности. На друга я могу рассчитывать, и он – на меня, вне зависимости от того, как часто мы видимся или созваниваемся.