Я не знаю, как об этом сказать тебе. Когда-то ты верил в духовные законы жизни, потом – в психологические законы, сейчас, кажется, не веришь уже ни во что. Только иногда больно близким людям вокруг тебя. Ты ведь умеешь притягивать, располагать и, поигравшись, взяв все, что тебе было нужно, бросаешь жестко, неожиданно для человека. И, конечно, с «навязываемым чувством вины» ты научился работать: вытеснять и защищаться! Так что мне сказать тебе нечего, ведь я знаю, – научен горьким опытом, – ты будешь и мне жестить в ответ, а ссориться с тобой я не хочу…
Если ты прочтешь эти строки и подумаешь, что это о тебе, то, скорее всего, так и есть. Если захочешь вместе дорешать жизненную задачку, от решения которой ты пытался сбежать, – обещаю, что буду рядом.
(из личной переписки)
«– Между нами сегодня будто что-то оборвалось… давай поговорим… мне есть что сказать тебе. Помнишь, когда мы были в гостях, ты…
– А у меня с тобой все нормально, у меня в душе мир. Вечно ты делаешь из всего проблему. Тебе ничего и сказать уже нельзя…
– У тебя все нормально, но ведь у нас ненормально.
– Меня уже достали твои концепции, не втягивай меня в свои проекции и переживания».
Мне пересылают этот диалог с вопросом: «Есть ли шанс у этих отношений?» Молчу как рыба. Не отвечаю. Через три часа тот же адресат пишет:
– Спасибо за ответ, он красноречивее любых слов.
«– Как ты? Как себя чувствуешь?
– Если честно, плохо.
– Что я могу для тебя сделать?
– Ничего. Ты и так все делаешь».
Что стоит за этим диалогом? Нежелание второго попросить (взять). Чаще всего мотивировано страхом необходимости «расплатиться» за сделанное по его просьбе. Такой вопрос некоторых даже пугает… Нередко над близкими или дружескими отношениями в современном мире висит дамоклов меч необходимости «взаиморасчета». Мы боимся попросить, потому что не знаем, какой будет выставлен счет за то, что другой нам даст или сделает для нас. Боимся, что другой даст «слишком много». Не знаем, в какой «валюте», в каких категориях мы будем «должны». И поэтому предпочитаем ничего не брать, чтобы не пришлось расплачиваться.
Иногда люди в ответ на «Что я могу для тебя сделать?» говорят: «Просто побудь со мной». Но это достаточно затертый и стандартный ответ. В нем нет творчества и приглашения. Все дело в том, чтобы уйти от стереотипных просьб и озвучить какую-нибудь конкретную.
Упростить ситуацию возможно простым осознаванием того, что и тот, кто в роли просящего (берущий), и дарящий и дают, и берут одновременно. Я хочу дать, и при этом ты мне даешь уже тем, что принимаешь нечто от меня. И если я беру у тебя, я даю тебе тем самым. Поэтому найди в душе хоть какую-то просьбу о некоем действии. Если ты попросишь о нем кого-то другого, то шлюз сопричастности между вами может открыться.
Открытость, согласие человека на то, чтобы «давать» и «брать», являет собой смиренное согласие с жизнью, как она есть, то есть с непрерывностью ее движения. Закрытость на обмен (при наличии общения) прочитывается как подсознательное движение в отгороженность, в отдельность, а значит, в смерть.
Поэтому несложные просьбы: «Просто проведи этот вечер со мной», «Приготовь нам поесть», «Дай 500 рублей, просто так», «Выключи свой айфон на сегодняшний вечер», «Подари вот эту книгу», «Прошу тебя, давай с тобой спланируем поездку (туда-то)» – открывают пространство обмена.
Еще одним, более глубоким вопросом для открытия потока жизни между людьми может быть вопрос: «Можешь ли ты претендовать/рассчитывать на меня?» (только без уточнения, в каком смысле). Если/когда в ответ звучит «да, я могу», можно почувствовать, что жизни становится больше.