– Я твой ангел-хранитель.

– То есть «не мог бы», – уточнила Кира.

Артем пожал плечами и добавил:

– Статус – для новых отношений свободен.

– Статус – мне пофиг.

– Очень. Очень приятно, – закивал Артем, хватая девушку за руку и принимаясь трясти ее с картинным воодушевлением, снова меняясь, превратившись из ангела в солидного топ-менеджера крупной корпорации. И начальническим голосом прикрикнул на уставившихся поваров: – Так! Почему не работает никто?! Консоме подгорает, сорбет стынет! Давайте-давайте! Арбайт!

Прихватив со стола пару яблок, одно он сунул в карман, а второе, старательно обтерев, вручил Кире, и, снова предложив ей руку, выпроводил через черный ход, даже не спрашивая, собирается она уходить или нет. Понятно, что после такого скандала работать здесь девушка уже не сможет или не захочет.

Он вывел ее на улицу, под яркий солнечный свет и с благодарностью, хоть и наигранно, взглянул в синее высокое небо. Небеса наконец-то прислали ему чудо, а Артем был авантюристом и актером по сути: скучная монотонная жизнь его утомляла, девушки, чьи интересы ограничивались новым колором волос и постингом фоток в социальных сетях, надоели до зубного скрежета, хотя и в них была своя известная прелесть. Кира появилась как раз вовремя, чтобы спасти современного Онегина от сплина. Артем не собирался никуда ее отпускать – эта девушка-валькирия, девушка-приключение должна была привнести в его жизнь много нового и яркого, может быть, даже ту самую неповторимую и единственную любовь.

Артем искоса глянул на спутницу: хрупкая красавица с облаком светлых волос – совершенно некрашеных, между прочим!

Да, любовь вполне может случиться, признал он про себя. Вполне.

Оказавшись на улице, немного успокоилась и Кира. Расстройства утра понемногу отступали под теплым солнцем, ярким небом и разноцветьем городской жизни: мимо неторопливо проплывала автомобильная «пробка», пестрели рекламные билборды, неповторимыми принтами вспыхивали платья и сарафаны. Настроение потихоньку начало приходить в норму: долго злиться Кира не умела. И спутник ее уже не казался ей неприятным, хотя и говорил то, что обычно говорили другие – обычная лекция на тему «не лезь не в свое дело – целее будешь», всегда в разных вариантах и с одинаковой моралью в конце. Своеобразные басни современного мира.

– Меня тоже много что бесит, но я научился сдерживать себя, – делился Артем, не думая о том, интересен ли его спутнице его личный опыт борьбы со стрессом или нет. – Если мы начнем отрывать друг у друга зеркала, воцарится ужас и анархия!

– То есть ты трус? – лениво уточнила Кира, подставляя лицо солнышку.

Это был запрещенный прием – Артем, как и многие молодые люди, побаивался подобных обвинений, поэтому поспешил пояснить:

– Ну, ты как себе все это представляла? Вот ты вошла, бросила, вот он будет бычить, и тут ты… что? Сдаешь его ментам, и все такие радуются вокруг?! Скажи, хотя бы какой-нибудь запасной план у тебя был? Самый ориентировочный, пусть неочевидный, пусть приблизительный план отступления?

– То есть ты трус, – подытожила Кира.

– Хочешь, вернемся обратно? – помолчав, спросил Артем.

Ему уже не казалось, что в зале маленького кафе он подцепил чудо-валькирию. Скорее уж, горе-гарпию.

– Не вопрос, – отозвалась Кира.

Горе-гарпия развернулась и отправилась к главному входу в кафе. Артем с тяжелым сердцем побрел за ней – надо же, вроде и обидела его девчонка, но к ней уже вроде и привязался… по крайней мере, будет нелишним посмотреть, чем дело закончится, и вмешаться, если потребуется.

Вмешательство могло и потребоваться – возле входа Артем сразу заприметил полицейскую машину, и двое полицейских мелькнули в дверях. Значит, предполагается жалоба, протокол, дело… И как ее тогда спасать? Наврать, что это его полоумная сестра со справкой и правосудие здесь бессильно?