Княгиня Рагозина сама встречала гостей, для чего покинула своё кресло и теперь стояла почти у самого входа в гостиную. На ней были заграничного чёрного кружева свободная накидка, кружевные перчатки выше локтя и неизменный кружевной чепец на голове. В двух шагах от неё топтался широкоплечий лакей, готовый в любую секунду подоспеть на помощь. Анна Павловна улыбалась, слегка пожимала протянутые ей руки и с каждым вошедшим знала, о чём заговорить.

Гостиная, освещённая не одной сотней свечей, постепенно заполнялась. Гости мерно двигались от одного кружка, где велись острые политические беседы, к другому, где обсуждались последние светские новости Москвы и Петербурга, или образовывали свои собственные и темы задавали уже сами.

Борис и Лиза Добронравовы, внуки хозяйки приёма, присоединились к группе молодёжи, где говорили обо всём понемногу, начиная от модной тогда поэзии и заканчивая ходом строительства нового здания Петровского театра в центре Москвы. Пётр Лисин, обычно с удовольствием участвующий в подобных беседах и притягивающий интерес всех собравшихся вокруг юных красавиц своей оригинальной внешностью и красноречием, сегодня отмалчивался. Что-то его беспокоило, занимало мысли, не давая присоединиться к царившему вокруг оживлению. Но свято место пусто не бывает, и, воспользовавшись этим, Борис примерял роль оратора на себя.

– Как по мне, – с жаром говорил Добронравов, ликуя в душе от всеобщего внимания, – так колонн на главном фасаде, выходящем на площадь, следовало сделать на две больше. Вы только представьте, какая бы монументальная фигура могла получиться?

Поднесли шампанское. Десяток рук потянулись к бокалам.

– Вы позволите? – хриплым от долгого молчания голосом обратился к Елизавете стоявший рядом с ней молодой дворянин в военной форме.

Скользнув взглядом по открытому лицу с чётко очерченными скулами, по новой офицерской форме, по начищенным до блеска чёрным высоким сапогам и белоснежным лайковым перчаткам, Лиза кивнула. Взяв с подноса пару бокалов, говоривший протянул один из них барышне.

– Василий! Ты ли это? – Борис повернулся на голос и, увидев знакомое лицо, тут же приблизился. – Рад тебя видеть! Ты знаком с моей сестрой? Елизавета Антоновна, рекомендую. Но советую быть поосторожнее, моя сестра, когда не в настроении, остра на язычок.

Княгиня, решив, что проявила достаточное внимание к собравшимся, позволила себе вернуться в колёсное кресло. Лакей откатил её к дальней стене, там было излюбленное место хозяйки вечера. Весь зал как на ладони, и, если прислушаться, можно понять, кто и о чём говорит. Рядом стояло несколько кресел, которые теперь попеременно занимались гостями, хотевшими обсудить с Анной Павловной последние новости или какой-либо наболевший вопрос. Все знали, что на своих приёмах княгиня Рагозина может помочь составить выгодное знакомство, дать толковый совет и выслушать. Неподалёку крутилась Ольга Григорьевна Лисина в надежде ещё раз просить княгиню помочь в их с Петром затруднении.

– Вот вы, дорогая моя Анна Павловна, даже представить не можете, что со мной приключилось на днях, – нараспев затянула пожилая графиня Софья Николаевна Хмелевская и сделала глоток душистого травяного чаю из изящной чашечки, поданной ей одним из лакеев. – В годы моей юности я и подумать не могла, что на московских улицах будет вершиться такое безобразие. И это среди бела дня!

– И что же, милочка моя, с вами такого приключилось, что я до сих пор об этом не ведаю? – приподняв брови, вкрадчиво поинтересовалась Анна Павловна. Она ещё не оправилась от ссоры с внучкой, но искусно изображала радушную хозяйку вечера.