– Понятно.

– Вот и хорошо. Понимаешь, рано или поздно такой разговор приходится проводить с каждым начальником отдела. Как только вы начинаете думать, что представляете какую-то ценность. Но нет. Ценность тут представляю только я. И не потому, что я химик. А потому, что я могу организовать процесс, когда химики могут выполнять план по разработкам. Думаешь, корпорации нужно твоё мыло? Знаешь, что будет, если формула исчезнет?

– Что? – голос Марка дрогнул. Его охватывал гнев.

– Ничего. Ровным счётом ничего. Если нам повезёт, то через 50 лет другой химик создаст нечто подобное. Но в общей картине это мало что будет значить. Корпорация сначала заработает чуть меньше, потом чуть больше. Понимаешь? Это для тебя важно, для меня. Для Корпорации – тьфу, и забыли. Точнее никогда не знали.

Артур Павлович откинулся в кресле, сделал глоток воды, посмотрел на стакан.

– Я предлагаю тебе лифт. Акционеры уже прилетели. Завтра-послезавтра я буду выступать с презентацией. Могу спешно вставить наше мыло в презентацию этого года и получить одобрение.

– Уже наше?

– Как ты не поймёшь: оно с самого начала не было твоим. Всё, что ты сделал в этих стенах, принадлежит Корпорации. Попробуй продать формулу – и тебя засудят так, что потеряешь и свободу, и профессию, и всё, что у тебя есть. А когда освободишься, то адвокаты Корпорации будет ходить вместе с тобой по собеседованиям и всем твоим возможным работодателям оставлять копию уголовного дела. Тебе это надо? Корпорация купила и меня, и тебя. Но мы можем вместе стать богатыми. Премия пополам. Я – автор, ты – соавтор. Можешь поверить: ты не первый, кто на такое согласится, и не последний.

– Мне надо подумать.

Вообще-то Артур Павлович ничем не рисковал. Марк аккуратно записывал все тесты в журнал, всё эксперименты протоколировались. Повторить по его записям сможет кто угодно. Сказать по правде, Марк не нравился Артуру Павловичу. Неуправляемый, не признаёт авторитета руководителя, создал в своём отделе секту. Да, гений, вопросов нет. Но ждать его следующего гениального открытия и терпеть дрянной характер следующие четыре года? Зачем? Может быть, даже лучше, если Марк не пойдёт на сделку.

– Нет, из кабинета ты можешь вернуться в отдел, если согласишься. Если нет, то служба безопасности выведет тебя за ворота и больше ты не войдёшь в это здание, – спокойно и уверенно сказал Артур Павлович.

Марк не поверил своим ушам и удивлённо посмотрел на руководителя.

– На каком основании вы меня уволите?

– Выгляни в приёмную.

Марк нерешительно встал, обернулся на Артура Павловича.

– А что там? – Марк кивнул на закрытую дверь.

– Посмотри.

Марк подошёл к двери. Взялся за ручку. Посмотрел на руководителя Лаборатории и открыл дверь. В приёмной, возле стола секретаря, стоял начальник службы безопасности местного филиала Корпорации. Начальник службы охраны. Три сотрудника службы охраны. Все весело и непринуждённо общались с Ириной. Судя по всему, только что был рассказан очередной анекдот или история из жизни.

Все присутствующие повернули головы к открывшейся двери. Марк не видел в сотрудниках службы безопасности агрессии или неприязни. Их позвали выполнить работу, и они её выполнят. Ничего личного. Марк закрыл дверь и вернулся в кабинет.

– Формулировка будет: «Систематическое нарушение режима безопасности работы». Начальник охраны предложил. Скажу по секрету – с больш-и-и-и-м энтузиазмом.

– Я не могу принять Ваши условия. Я автор формулы. Мы с ребятами полгода жили в лаборатории. Это всё мелочи? Не отдам Вам нашу формулу. Не могу предать себя и не хочу предавать ребят.