– Я видел только пыльную бурю. Но она уже, слава Богу, стихает.

– Смерч, – сказал Шломо, показывая рукой куда-то в сторону. – Это был смерч, Арья. Гигантский смерч. Он висел над Городом, словно раздумывал, стоит ли дать нам еще один шанс или пора опустить на него все те камни, которые он поднял в воздух… Думаешь, это ничего не значит?

– Не знаю, – Арья явно не желал развивать дальше эту сомнительную тему.

– Он позвал меня, Арья. – Шломо перешел на восторженный шепот, словно боялся, что его кто-нибудь услышит. – Он позвал меня. Еще немного терпения – и я обещаю тебе, что ангелы небесные будут драться между собой, чтобы только дотронуться до нашей тени.

– Ты говоришь об этом третий год, – сказал Арья с неожиданной тоской. – В том числе и про ангелов, которым наверняка нет до нас никакого дела.

– Так говорят многие пророчества, – не сдавался Шломо. – Посланник Божий отбрасывает тень, в которой купаются миллиарды ангелов, вкушая блаженство.

– Ангелы, пророчества, откровения, – Арья говорил почти с отвращением. – А кто обещал, что Порта вот-вот развалится и это будет знаком для Машиаха начать военные действия? Разве не ты? Или что Всемогущий отметил тебя еще в Берлине и теперь привел сюда, чтобы ты исполнил Его волю?

– Но так и есть, Арья, – сказал Шломо так, словно в этом не было никакого сомнения. – Разве не открыл я тебе все то, что говорил мне во сне и наяву Его голос?

– Скажи еще, что Бог возложил на тебя ответственную миссию, о которой ты не можешь поведать нам, простым смертным, – Арья издал звук, который, пожалуй, можно было принять за некоторое подобие смеха.

– В этой миссии есть место и тебе, Арья, – мягко сказал Шломо.

– Боюсь, ты немного опоздал. Я больше не верю тебе, Шломо. Ни тебе, ни твоим безумным пророчествам. Да и кто бы тебе поверил после всего того, что с нами случилось? Подумай сам, Шломо! Мы приехали сюда, потому что наслушались твоих фантазий, а что получили взамен?

– Тише, пожалуйста, – Шломо оглянулся на дверь, которая вела в комнату жены. – Рахель услышит.

– Ты обещал нам золотые горы, а в результате у нас иногда не хватает денег даже на хлеб, – продолжал Арья, тряся перед лицом Шломо пустой брезентовой сумкой.

– Я обещал вам, что Всевышний не оставит нас, – сказал Шломо. – Ради этого, мне кажется, стоило бы немного потерпеть.

– В последнее время мне почему-то кажется, что твой Всевышний не только забыл дорогу к нашему дому, но забыл даже, как выглядят наши лица… И знаешь, что я тебе скажу, Шломо? Если это будет продолжаться, то я заберу Рахель и уеду назад, в Европу.

– Никого ты не заберешь, – Шломо позволил себе снисходительную усмешку. – Господи, Арья! Неужели ты еще ничего не понял? Разве Всемогущий допустит кого-нибудь к важному делу, прежде чем испытает его и его сердце? В конце концов, все, что от нас требуется – это ждать, когда Он нас позовет, а не роптать на свои неурядицы. Разве это так сложно?

По лицу Шломо пробежало такое выражение, словно он впервые встретил кого-то, кто не знал такую простую и саму собой разумеющуюся истину.

В ответ голос Арьи стал почти стальным. Так, что Шломо вдруг показалось, что его собеседник стал даже выше ростом.

– Мне все равно, кого Он испытывает, а кого нет, – сказал он, глядя в глаза Шломо и даже слегка наклонившись для этого к его лицу. – Но когда я вижу, что Рахель выбивается из сил, сама стирает белье и одежду или пытается соорудить ужин из тех жалких остатков, которые остались после обеда, я готов бежать отсюда сию же минуту, без промедления. Просто сесть на первый попавшийся корабль и бежать.