Литературный критик, публицист, социолог и философ Николай Константинович Михайловский (1842 – 1904) очень любил своего большого пушистого серого кота.

Когда писатель работал, около него неизменно сидел этот Котофеич и мурлыкал длинную успокоительную песню. И прерывал он её лишь тогда, когда Николай Константинович клал перо.

Писатель Глеб Иванович Успенский (1843 – 1902) до конца жизни не мог преодолеть застенчивости. Друзья с трудом уговорили его однажды выступить с ними на благотворительном литературном вечере. Он согласился прочесть свой новый очерк.

Когда подошла его очередь читать, он вышел на сцену, глянул в переполненный публикой зал – и обомлел от страха. Постоял, постоял молча, повернулся и ушёл за кулисы.

Известный юрист, поборник суда правого в дореволюционной России, почетный академик, сенатор, писатель, непревзойдённый оратор Анатолий Фёдорович Кони (1844 – 1927) чистосердечно принял Октябрьскую революцию.

В годы голода и разрухи он, престарелый и больной, прочёл в аудиториях Петрограда около тысячи лекций. Люди разных чинов, званий и возрастов слушали его чтения с затаенным дыханием.

По просьбе студентов Наркомпрос предоставил ему лошадь, бричку и кучера. Кучер, прослушав одну лекцию Анатолия Фёдоровича, потом аккуратно посещал их все. И простодушно выразил ему своё восхищение:

– Ты, брат, вижу, свеща! (свеча – А. Т.)…

В 1921 году, в день рождения А. Ф. Кони, слушатели поднесли ему самый драгоценный тогда подарок – белый хлеб. Растроганный лектор сказал:

– Эта награда – лучшая из всех, полученных за всю мою жизнь.

В тюрьму, где сидел В. Г. Короленко (1853 – 1921), политическим заключённым принесли передачу – книги, среди которых был и «Капитал» Карла Маркса. Строгий смотритель тюрьмы вначале не хотел пропускать эту толстую книгу. Но арестанты убедили тюремщика, что это самая поучительная книга для тех, кто хочет нажить капитал. Тогда страж узилища похвалил книгу, и она беспрепятственно попала к заключенным.

В «Истории моего современника» В. Г. Короленко между прочим рассказал, как тюремный священник, любитель красноречия, произнёс перед уголовными арестантами слово по случаю неудачного покушения революционера А. К. Соловьёва на Александра II.

«При этом, – писал Владимир Галактионович, – с тюремным священником произошло неприятное ораторское приключение. Выйдя на амвон, чтобы объяснить повод благодарственного молебна, вперёд настроившись на патетический лад, он начал громко и в приподнятом тоне:

– Дорогие братия! Вот и ещё одно священное покушение на злодейскую особу его императорского величества…»

Владимир Галактионович Короленко рассказывал В. В. Вересаеву:

– В одной одесской газете в описании коронации Николая II было напечатано: «Митрополит возложил на голову его императорского величества ворону».

В следующем выпуске газеты появилась заметка: «В предыдущем номере нашей газеты, в отчёте о священном короновании их императорских высочеств, вкралась одна чрезвычайно досадная опечатка. Напечатано: «Митрополит возложил на голову его императорского величества ворону», читай: «корову».

Владимир Галактионович Короленко не любил сниматься, фотографы охотились за ним. Одному из них повезло: он застигнул «жертву» в узком переулке, нацелил фотоаппарат и хотел уже щёлкнуть, но Короленко мгновенно закрыл портфелем лицо и пышную бороду. А затем шмыгнул в боковую калитку.

Профессор русской литературы, главный редактор журнала «Мир божий» Ф. Д. Батюшков не выносил неприличных слов. На произведение Н. Н. Брешко-Брешковского «Опереточные тайны» А. И. Куприн написал рецензию, в которой употребил пословицу «Чёрного кобеля не отмоешь добела». Фёдор Дмитриевич нашёл, что слово «кобель» в солидном журнале недопустимо. Исправил фразу так: «Чёрного… не отмоешь добела».