Когда вы живёте в квартире, без огорода, без скотины, вы полностью зависите от денег. От тех копеек, которые удаётся заработать. И на эти деньги нужно было кормить троих сыновей, оплачивать жильё, покупать одежду. Я и представить не мог, насколько трудно ей приходилось. Она почти не спала, почти не отдыхала, жила только ради нас.

На этом я, пожалуй, завершу первую главу. Это лишь начало истории. Дальше будет ещё глубже. Я расскажу, как мы выживали, как мама работала на стройке, как мне было тяжело принимать её отсутствие, и как я впервые понял, что значит настоящая жертва и материнская любовь.

Авторская цитата:

«Сила женщины измеряется не количеством слов, а тем, сколько боли она унесла молча.»

– Виктор Мюк

Как я уже говорил, первый год после того, как мама ушла от отца, был очень трудным. Мы начали новую жизнь с чистого листа – без поддержки, без отца, без привычного быта. Мама устроилась работать в пекарню. Работала по 12, а иногда и по 16 часов в сутки. Она почти не видела нас, и мне как ребёнку казалось, что она всё время где-то пропадает. Но тогда я ещё не понимал, что она просто старалась нас обеспечить.

Несмотря на её титанические усилия, этих денег едва хватало на самое необходимое. Мы часто жили буквально от зарплаты до зарплаты. Тогда мама приняла тяжёлое, но единственно возможное решение – она уехала в большой город, чтобы устроиться на стройку. Для женщины – особенно хрупкой, без опыта в таких тяжёлых работах – это решение было сродни подвигу.

С переездом в город наша жизнь немного изменилась. Мама стала зарабатывать больше. Мы начали лучше питаться, у нас появились няньки, и мама старалась, чтобы у нас всегда была чистая одежда, обновки на каждый сезон. В детстве это казалось обычным, как будто так и должно быть. Но теперь я понимаю: за всем этим стояли бессонные ночи, измотанное тело и работа, которая разрушала её здоровье.

Мама работала не просто тяжело, она пахала. Днями и ночами. Лазила по строительным лесам, таскала тяжести, штукатурила, малярила. И всё ради того, чтобы мы – её дети – не нуждались ни в чём. Я этого не понимал. Мне было больно, что мамы почти не было рядом. Я часто плакал. Очень часто. И не от того, что был избалован – просто мне не хватало маминой любви, её тепла, её присутствия.

Я помню, была одна песня. Не могу вспомнить, кто её пел, но в ней были строчки о поездах, которые уходят. Каждый раз, когда мама уезжала, я слушал эту песню – и плакал. Словно через неё я проживал свою тоску и боль. Тогда мне казалось, что мама просто уезжает от нас. А потом, с годами, я начал понимать: она не уезжала – она уходила на фронт, на фронт жизни, чтобы сражаться за наше выживание.

Когда мне исполнилось 14, я впервые поехал к ней на лето. Вместе с братьями. Мама взяла нас с собой на работу – не для того, чтобы мы работали, а чтобы мы увидели, чем она на самом деле занимается. Именно тогда я впервые понял, что такое настоящая работа. Я увидел, как она стоит с кистью в руке, вся в краске, с усталыми глазами, но с улыбкой на лице. Работа маляра и штукатура – это не просто тяжело. Это адски тяжело, особенно для женщины. Это грязь, цемент, боль в руках, спина, которая не разгибается…

Именно тогда я начал осознавать: мама не отдыхает, уезжая каждые два или три месяца. Она уезжает умирать понемногу, чтобы дать нам шанс жить. Я начал чувствовать к ней не просто любовь – уважение, восхищение и стыд за то, что когда-то обижался на её отсутствие.

Но полностью я понял цену её труда только в 17 лет. К тому времени я плохо учился, пропускал занятия, игнорировал советы взрослых. Мама не стала меня уговаривать. Она просто сказала: «Не хочешь учиться – будешь работать». И я пошёл работать на стройку. Моя первая работа – бетонщик. Мы заливали дороги. Это был ад. Тяжёлый физический труд, жара, пыль, грохот техники. Уже через неделю я падал от усталости. Но я упрямо продолжал, ведь я такой – никогда не любил делать то, что мне не нравится, особенно в учёбе.