Все это время я работал в «Электрик компани», постепенно поднимаясь по служебной лестнице до главного инженера с жалованьем в сто двадцать пять долларов в месяц. Но мои эксперименты с газовыми двигателями были не по душе президенту компании, так же как первые инженерные опыты были не по душе моему отцу. И дело было совсем не в том, что мой работодатель возражал против экспериментов – только против экспериментов с газовыми двигателями. Я так и слышу, как он говорит: «Электричество! Вот за чем будущее, не за газом, нет».

У него имелись достаточно веские основания для подобного скептицизма. Практически ни у кого не было даже отдаленного представления о будущем двигателя внутреннего сгорания; в то же время мы стояли на пороге величайшего прогресса в области электричества. Как случается с каждой относительно новой идеей, электричеству приписывались значительно большие возможности, чем реально можно было бы от него ожидать. В тот момент я не видел смысла в экспериментировании с электричеством. Автомобиль не может быть привязан к электрическим проводам, поскольку они лишают его свободы передвижения, а аккумуляторов соответствующей емкости и размеров не существовало. Ни в коем случае не хочу сказать, будто я ни в грош не ставлю электричество, просто мы пока еще не научились правильно им пользоваться. У него свое назначение, у двигателя внутреннего сгорания свое, и одно другим не заменить.

У меня сейчас находится динамо-машина, которую я впервые обслуживал в «Детройт Эдисон компани». Когда мы открыли завод в Канаде, я приобрел ее у одной фирмы, которая, в свою очередь, купила эту машину у «Электрик компани». Я немножко подновил ее, и в течение нескольких лет она верой и правдой служила на нашем канадском заводе. Когда, вследствие увеличения объема производства, нам пришлось построить новую силовую установку, я велел перевезти старый мотор в свой музей – комнату в Дирборне, где хранились мои многие технические сокровища.

«Эдисон компани» предложила мне пост управляющего, но при условии, что я брошу заниматься газовыми двигателями и посвящу себя действительно стоящим разработкам. Мне пришлось выбирать между работой и автомобилем. Я выбрал автомобиль, или, скорее, отказался от своего места. Хотя о выборе тогда речь и не шла, потому что я точно знал: моя машина просто обречена на потрясающий успех. Я уволился 15 августа 1899 года, чтобы полностью отдаться автомобильному делу.

Шаг, можно сказать, рискованный, поскольку я был весьма ограничен в средствах. Все свободные деньги тратились на эксперименты. Но моя жена решительно утверждала, что нельзя бросать дело на полдороге – или пан, или пропал. Автомобили не пользовались спросом, так бывает с любым новым товаром. К автомобилям относились так же, как совсем недавно до этого к аэропланам. Поначалу «безлошадный экипаж» считался не более чем чудной игрушкой, и многие умники с непоколебимой уверенностью объясняли, почему он таковой и останется. Деловые люди не принимали всерьез мысли о том, что экипаж может иметь коммерческое значение. Не могу понять, почему каждое новое средство передвижения сталкивается с таким серьезным сопротивлением. И сейчас еще находятся такие, кто, покачивая головой, говорит о роскоши автомобиля и неохотно признает, что, возможно, в грузовиках и есть какой-то толк. Но поначалу едва ли мог найтись хоть один человек, верящий в серьезную роль автомобиля. Самые оптимистичные допускали, что автомобиль займет место, идентичное велосипеду, но не более того. Когда было доказано, что автомобиль – это не простое баловство, и несколько изготовителей стали выпускать свои машины, сразу разгорелись жаркие споры о том, чья модель быстрее. История получила любопытное, но вполне естественное продолжение – идею о гонках. Я никогда не придавал ей большого значения, но народ отказывался видеть в автомобилях что-либо иное, кроме игрушки для гонок. Поэтому через какое-то время нам пришлось принять в них участие. Подобная увлеченность гонками тормозила промышленность, поскольку внимание производителей было направлено больше на увеличение скорости, чем на выпуск хороших автомобилей. Это был настоящий рай для спекулянтов.