Все молча. Даже музыку не включает. Тишина катком медленно и с наслаждением раскатывает мое достоинство.

Я искоса поглядываю на него. Рома приоткрывает рот, шумно выдыхает и снова смыкает губы.

Это он тлеет. А я как взвешенная в воздухе капля бензина, жду, когда меня заденет искрой и рванет.

Вот не дура? Надо было, пока он разбирается, быстро вещи в зубы и бежать отсюда. Да, нашел бы потом. Но к этому времени остыл бы уже.

Осматривает боковым зрением мои ноги, на них еще есть размытые темные пятна от дождя, мельком на бардачок, как на ящик пандоры.

Я неосознанно сжимаю коленки, а следом и носки кроссовок.

И снова тишина закапывает, все дальше от реальности. все ближе к преисподней. От предвкушения словесной порки сводит даже низ живота. То ли в туалет хочется, то ли непонятно что. Я сжимаю стоящую между ног воду, прикусываю губу.

Сказал бы уже что-нибудь. Чего тянуть?

А может успокаивается и прощает? Раньше же прощал. Раньше… Раньше и я выглядела влюбленной в него дурочкой. Грешно смеяться и обижаться на таких. Сейчас в лицо сказала, что все закончилось.

Теперь уже все изменилось. Или Рома изменился? Или кто-то его изменил?

Он так про беременную уверенно говорил…

Я ведь не знаю ничего о нем. Да и не расспрашивала ни у кого. Неужели он с кем встречается?

Не мое дело, конечно, но мне надо знать. Просто надо знать “да” или “нет”?

Я сглатываю ядовитую слюну, она больно трет по опухшему от волнения горлу. Но я же вроде как самостоятельная и взрослая, сама все решаю. Может, он этого и ждет.

– Извини, – я делаю первый шаг к примирению.

Говорю чуть громче работы двигателя. А шумоизоляция в машине очень хорошая.

В ответ равнодушное молчание. Мало огня и жара.

Сижу притаившись. Жду реакции. И лучше бы это была шутка. Тогда бы я сберегла еще пару сотен нервных клеток, которые уже сгорели за время этого молчания.

Ну почему там, в Англии, получилось решать все самой, а тут как черная дыра и проблемы, которые ее только углубляют.

– Я заплачу тебе за ремонт.

Это моя вина. Денег у меня таких нет, но я что-нибудь придумаю. Есть несколько крупных заказов на фотосессию. Плюс за две статьи должны заплатить.

– Сама заплатишь? – врывается наконец в диалог Рома. – Ты так много зарабатываешь? – говорит с укором, усмехается. – У брата попросишь или Эдику отсосешь?

Если посмотреть на меня со стороны, то это будет безумно глупое выражение лица с выпученными глазами и округлившимся ртом. Чего?!

– Хам! Тебя это не должно волновать! Какая вообще разница?!

Почему, блин, нельзя просто ответить? Зачем доводить меня еще больше?

– А меня, бл*ть, это волнует. Брат будет на тебя работать или ты будешь тр*хаться, чтобы тебе заплатили. Так проще напрямую отработать долг! Раз нет разницы.

Глаза чернее мокрого асфальта, а в них бомбануло так бомбануло. Задело про деньги.

– А то, чем ты торгуешь, это нормальные деньги? Особо ничем не отличаются. От них тебя не воротит?

– Не воротит? Я людям помогаю расслабиться и кайфовать от секса, от этого может воротить? Пока все только “спасибо” говорят, – кожа на пальцах натягивается, когда он еще сильнее впивается в обшивку руля. – Или такой плохой секс с Эдиком, что воротит?

Щеки вспыхивают и начинают гореть. Я сильнее сжимаю коленки. Не с ним.

– С тобой я точно не буду это обсуждать!

– Чего это? Что-то не так?

Хватается за слова и тянет правду.

– Все так, просто это не то, что я хочу с тобой обсуждать.

– Не хочет она. А что, ногти будем твои обсуждать? Они ж пару тысяч баксов стоят, да?

Кивает на мой френч.

Поджимаю и пальцы на руках. Что за человек ужасный. Это может продолжаться бесконечно.