– Это все?

– Нет, там потом еще кое-что.

– Хватит мямлить и топтаться на месте, говорите.

– Сбежать ей помог майор Берикбаев, – наконец заговорил лейтенант Уваров.

Генерал замер от неожиданности. Этого он никак не ожидал.

– Он живет в том же доме, что и объект. В квартире рядом. Там на площадке четыре квартиры. Они рядом живут. На втором этаже.

Ушаков знал это. Сегодня после обеда он дал указание майору следить за соседкой. Получается, что сбежать он ей помог уже после приказа.

– Сегодня до полуночи она должна быть у нас. Если не выполните… – Ушаков замолчал: – Вы меня поняли. Свободны.

Ушаков давно не верил в совпадения и случайности. Султан Берикбаев был другом и одноклассником его сына. «Знал ли он, что случилось тогда? Наверняка сын рассказал ему перед смертью», – эти мысли постоянно крутились в голове у генерала. Генерал знал, что рискованно посвящать Султана в свои дела, но он – сосед объекта и мог вести слежку, не вызывая подозрения. Теперь понятно, где она провела весь день.

Мне снился серый бункер. Я бежала к выходу, но позади услышала голос дочери:

– Мамоська.

Я повернулась и увидела Алису. Она стояла в конце коридора. Я не понимала, как я могла ее не заметить, когда бежала. Наверное, она шла за мной или вышла из другого коридора.

– Алиса, – я открывала рот, но не могла издать ни звука. Я подбежала к ней, и как только потянулась к ней, она опять оказалась в конце коридора.

– Мамоська, – снова позвала меня Алиса и протянула в мою сторону руку.

И я заново попыталась приблизиться к ней. Но каждый раз оказывалась возле гаража, а дочь так и стояла на месте. Меня разбудил голос Руси.

– Подъем, беглянка. Ну что, приснился жених на новом месте? Я за хлебом, а ты пока просыпайся. И не вздумай напялить на себя тот страх, в котором ты вчера была, а то ты мне всех тараканов распугаешь. Если замерзнешь, возьми что-нибудь в шкафу.

– Ну и хорошо, что разбегутся.

– Ага, как же. Тараканы разбегутся, а клопы сбегутся.

В народе говорят: утро вечера мудренее. Я и по себе замечала, что вечером и ночью все, в том числе и будущее, видится печальнее и страшнее, а наутро ситуация выглядит менее мрачно. Сейчас я бы так не сказала. Пока Руси нет, я пыталась обдумать, что же делать дальше, но голова совсем не хотела соображать.

Думать про то, как я оказалась тут, да и вообще – где я, я не могла. Мой мозг просто не мог осилить этого. Как можно объяснить тот факт, что близкие люди меня не узнают, а по городу ходит мой двойник? Но я знала, что хочу найти дочь. Я понятия не имела, где она и что с ней, и гнала от себя мысль: «что, если». Два самых ужасных слова. Такой ребенок вряд ли выживет, если останется без сопровождающего.

Я понимала, что, прячась у Руси, не смогу найти Алису. Но и там, в бункере, я ничего не могла сделать. Может, Султану удалось что-то узнать, и если он помог мне сбежать, то поможет и найти мою дочь? Но идти к нему я не могла, за домом следили.

Я подошла к шкафу, чтобы выбрать кофту. Мои раздумья прервало лязганье ключа в замке. Я увидела кошелек на комоде в прихожей и поняла, что Руся вернулась за ним. Меня насторожило слишком долгое ковыряние в замочной скважине. Я спряталась в шкафу. Лязганье прекратилось. Секунд через двадцать я услышала, как опять вставляют ключ в замочную скважину. На этот раз замок открыли сразу.

– Ну что, встала? – услышала я голос Руси. – А я кошелек забыла, пришлось вернуться.

– Вы не с первого раза открыли замок? – спросила я, когда вышла из шкафа.

– Я этим замком пользуюсь со времен царя Гороха. Можно сказать, он мне его лично подарил. Так что товарищ проверенный, осечек не дает, – ответила она, как всегда, с юмором. – Да и я вчера чокалась с тобой только бутербродами, тоже осечек не должна давать.