– Марков Коля, замкомроты.

– Юра. Замполит.

– Марчелло, смотри! – ротный примерился со мной ростом и оказался ровно по плечо, – Это ж просто лом какой-то! Как кувалдой своей шмякнет – бойцу кранты!

Соснович и Марков рассмеялись. Старшина добавил:

– Это что, командир! Он до нас полтора года в дисбате служил!

– Да ну?! Ну, тогда полный пиндец!

Ротный обернулся к солдатам, которые с неподдельным интересом наблюдали всю эту картину.

– Так, банда! – Климцов обратился к строю роты. Слово «банда» прозвучало не зло, а, скорее, по-братски. – У нас новый замполит! Глядите, какой здоровый! Прям как… – ротный оглянулся на меня, хмыкнул, – бронепоезд! Не советую портить с ним отношения!

Кто-то в строю засмеялся, кто-то просто хрюкнул в кулак. По глазам бойцов я видел, что страха никто не испытал. Ещё я сразу понял, что солдаты любят Климцова. Это меня обрадовало. Значит, в роте есть коллектив. Правда, какой он – воинский или бандитский, мне только предстояло узнать.

Ко мне подошли три прапорщика. «Взводные», – догадался я. От солдат они отличались только солидным возрастом. Всем троим было за сорок.

– Краснянский Миша.

– Бочковский Анатолий.

– Гергель Саша.

– Юра. Фадеев. Замполит роты.

– Да мы поняли уже. Значит Омеля отслужился. Небось пьяный уже?!

Я не успел ответить. Климцов снова обратился к роте:

– Так, оружие сдать в ружпарк – и в баню! Старшина, командуй!

Подхватив свой автомат, ротный обнял меня за плечи и повёл к модулю.

– Ну что, замполит, после баньки гуляем! Сейчас пойду, доложу командиру. Разгружаться будем завтра. А вы, комиссар со старшиной, стол готовьте!

Капитан помчался в сторону штаба. Я направился в роту.

– Товарищ лейтенант, – меня легко тронул сзади боец, – сержант Багнюк. Климцов сказал вам отдать, – он протянул вещевой мешок, который характерно звякнул и булькнул.

В каптёрке я открыл мешок: так и есть – водка. Пятнадцать бутылок. Меня удивило, что все пробки обмотаны изолентой.

– Чтобы солярка не попала, – пояснил старшина. – В баках через кордон везут. Но всё равно какой-то нефтью отдаёт. Мы эту водку «ашхабадкой» зовём. На Кушке к полевой стоянке, где наши ночуют, её фургонами подвозят.

– Кто подвозит?

– Кто? Туркмены. Они у бойцов скупают джинсы и шифон, мелочёвку всякую типа очков да жвачек. И тарят наших водкой. Что ещё-то из Союза везти? Вот поэтому, Юрок, и водятся у наших бойцов денежки. У кого больше, у кого меньше. Я когда в Афган пришёл – тут мне такие легенды про дембелей из ОБМО рассказывали! Что типа были такие ушлые хлопцы, что по увольнении из Кушки на своих «Волгах» и «Жигулях» домой уезжали.

Я в очередной раз округлил глаза:

– Как это?

– А что «как»? В принципе, очень просто! В Кушке клали деньги на сберкнижку, а не транжирили направо-налево. Вот и накапливалась такая сумма, что на машину хватало… Хотя что-то не особо я в это верю!

– Почему?

– Да это сколько ж надо туда-сюда перевезти товару… Просто физически невозможно! Не каждый же день на Кушку колонны ходят. Да и деньги уж больно большие… Не, врут, наверно!

– Олег! Ну, то, что приторговывает помаленьку народ, я понял. А откуда деньги-то берут на те же джинсы? Если получают по семь чеков…

– Вот тут уже твоя работа, замполит! Следить за нашими бандитами, чтоб не сливали духам соляру, не сдавали аккумуляторы, запаски… Ну, и так, по мелочам… Всё, охламоны, готовы продать… Правда, слава Богу, есть один негласный, но жёсткий закон – не сдавать душарам боеприпасы, гранаты, короче, оружие. Это уже великое западло! За это сами свои так отмудохают, что мама не горюй!

– А что, были случаи?

– При мне ни разу! Но, сам понимаешь, тому же нар-коше, когда плотно сидит на игле, уже насрать на все законы. Так что воспитывай этих раздолбаев!