Разочарован во мне. Ото дна уже не оттолкнуться.

– Бежать не смей. Я еще раз найду. Даю тебе неделю, чтобы настроиться. Дочку тоже можешь начинать готовить. Вгонять ребенка в стресс я не хочу, но если ты окажешься не способной – представлюсь сам. Ты же своих ебарей папами не называла, правда?

Щеки вспыхивают. Я уверена, что он так не думает. Оскорбляет просто. Я глотаю.

– Я никогда не желала тебе зла, Айдар. Я поступила с тобой ужасно. Я готова извиниться. Я не буду оправдываться, потому что для тебя это все – слова. Но пожалуйста… Если ты просто хочешь так меня проучить…

– Я еще не решил, чего хочу с тобой, Айлин. Но нашей дочери это не касается.

– Она моя… – Из меня прет тупая ревность. Айдару словно только это и нужно. Он питается. Считывает меня. Препарирует, как лягушонка.

– Была твоя. А какого хуя мне теперь придется собственного ребенка через суд признавать – мы с тобой еще поговорим, ханым. – Обращение из прошлого врезается в сердце. Сейчас оно звучит мерзко. Мне кажется, я переживаю остановку.

– Это ты со мной развелся… – Обвиняю, но Айдар меня не слушает. Едет безжалостным катком.

– Еще и не сдох, сука. – Рубит. – Ты не со мной спорь, Айлин, а для дочки слова подбирай.

***

Руки трясутся, голова гудит. В ушах на повторе безжалостное «для дочки слова подбирай». Я стараюсь отвлечься, но это нереально.

О каменную раковину уже разбита любимая Сафичкина чашка. Я схватила ее, чтобы нахлебаться воды, и вот результат. Ну и еще один повод ненавидеть Салманова.

Когда он ушел, я закрыла дверь на все замки, но спокойствие в дом не вернулось. Боюсь, его здесь долго не будет.

Как всё быстро, Аллах… Как все быстро!

Или это я медленная?

Беспечная, как всегда. Наивная. Ленивая.

И глупая! Глупая, потому что снова оказалась в ситуации, когда как ни сделай – всё плохо. Я сбегу – он найдет, но будет еще более злющим. Хотя куда еще-то?

Волоски до сих пор дыбом. Чувствую себя преступницей.

На что я надеялась, скрывая его дочь? На что я вообще надеялась?

Мой внутренний диалог прерывает новый звонок – теперь домофона. В раковину летит керамический нож. Раскалывается. Трель повторяется.

– Шайтан…

Вытираю руки и иду к двери. На каждом шагу мысленно защищаю свою квартиру от незваного «гостя». Она хорошая. Приличная. С аккуратным ремонтом и за вменяемые деньги. Я содержу ее в чистоте.

Что бы он себе ни думал, на дочери я не экономила никогда. У Сафие своя комната. В ней – множество игрушек. Но там «инспекцию» проводить Айдар почему-то не стал. Он точно за дочерью пришел-то?

Завожу себя заново. Если окажется, что муж вернулся – первым брошу в лицо этот вопрос. Правда нутром чувствую, что теперь не он.

Как Салманов попал в подъезд – понятия не имею. Не удивлюсь, если у бывшего мужа уже есть ключи от нашей с Сафичкой квартиры.

Снимаю трубку.

– Аль, все хорошо? Ты перестала отвечать.

Это Лёша. Закрываю глаза и стараюсь успокоить сердце. Сглатываю сухость. Я не отвечала с полчаса. Просто не могла.

То, что парень примчался, вызывает сейчас не благодарность, а раздражение.

Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать «все хорошо» и сбросить, не открыв.

Нельзя так, Айлин. Нельзя. Ты и без этого не лучший человек. Нужно замаливать грехи.

– Да, все в норме. Открываю.

Жму на кнопку и жду, когда хлопнет дверь. Щелкаю замками и возвращаюсь на кухню.

Леша появляется в дверной арке через пару минут. С букетом.

Я силой заставляю себя повернуть голову и улыбнуться.

Цветы очень красивы, как всегда, но я просто не могу им порадоваться.

Леша – не первый мужчина, который хотел бы получить мою благосклонность, но первый, которого я подпустила так близко.