Надо было пенку вовремя собрать, а из-за него Сафие теперь будет есть не прозрачный суп.

Шайтан… Ненавижу.

Отталкиваюсь и хочу вернуться, но в этом нет необходимости.

Айдар уже стоит в дверной арке. Прислонился к ней. Руки сложил на груди.

– Кормить гостя будешь? – спрашивает с издевкой, дергая подбородком. А я невовремя вспоминаю, как любила его целовать.

Тушуюсь. Сердце бьется, как дурное.

Фыркаю.

– Мы с дочкой живем по средствам. Лишних порций у нас нет. А ты человек явно богатый, можешь себе позволить поесть в кафе. Каком-то придорожном. По трассе туда, откуда приехал.

В ответ на мой непрозрачный, как и суп, намек Айдар отвечает усмешкой. Я бы многое отдала, чтобы хотя бы взгляд отвел, но он не спешит. Смотрит цепко. Забирается глубоко. В грудной клетке ворочается то, что я еле-еле заставила уснуть.

Усмешка медленно сползает с когда-то любимых губ. Взгляд Айдара холодеет. С непробиваемого монолита слетает праздничная мишура. Я снова о него разбиваюсь.

– Я хочу видеть свою дочь, Айлин.

И еще раз от слов. Он не спрашивает, его ли она. Он всё узнал. И всё решил.

– А у тебя есть дочь? Поздравляю. Видься, я же не против…

Пожимаю плечами. Делаю несколько шагов непойми куда по своей кухне. Выгляжу глупо, сама знаю. Но и стоять не могу.

Смотреть на него не могу.

Разговаривать с ним.

Мне душно и тесно. В голове – план неотвратимого побега.

– Смешно, по-твоему, да?

Нет, Айдар. Вообще не смешно.

– Айлин… – Он окликает, я поворачиваю на новый круг. – На меня смотри.

Сжимаю губы. Ногтями впиваюсь в свою же кожу. Делаю еще два шага, но на этом мой протест заканчивается. Торможу и поворачиваюсь к нему лицом.

Смотреть? Смотрю. Ненавижу так, как никогда еще не ненавидела.

– Я в городе надолго, – сердце обрывается. – Пока с дочкой общение не нормализую – никуда не поеду. В твоих же интересах…

– Этого не будет, Айдар. Этого не будет. – Даже договорить не даю – мотаю головой.

– В твоих же интересах помочь, а не препятствовать. – Он давит словами, а я мотаю головой активней. Аж тошнит. Опускаю руки на стол, сжимаю борт так, как будто над обрывом вишу. Голова крутится, точки перед глазами…

– Это ребенок, Айдар, а не игрушка. Я не дам тебе эго потешить, а потом…

Правый уголок мужского рта едет вверх. Его улыбка не очаровывает, а пугает до ужаса. Как об стену горох все мои слова.

– А я тебя спрашивал разве?

Тишина звенит. Я ошарашена. Даже не знаю, что сказать.

Нет. Не спрашивал. Я тону в отчаянье. Наверное, вот сейчас чувствую что-то похожее на то, что испытал он. Я разрушила его замок из песка. Он безжалостно смывает мой.

– Керимова Айлин Заировна… – Муж тянет мое новое имя, как будто душу за шнурок. Из меня. Обнажает. Оставляет без одежды и без кожи. – Барич тебе документы хорошо сделал, но я докажу, что поддельные. Понимаешь же, да?

Не отвечаю. Все силы уходят на то, чтобы спрятать дрожь.

– Тебе лучше со мной не бодаться, Айлин.

– Я тебя ненавижу… – Шепчу. В глаза бывшему мужу больше не смотрю. Максимум – на шею. Губы. Они снова улыбаются.

Он в своей стихии. Он приехал меня наказывать. Он хочет получить удовольствие.

– Я помню. Любила бы – иначе себя вела.

– У меня не было выбора.

– Уже не интересует, Айлин. Можешь считать, что теперь выбора нет у меня. Вдруг так тебе будет легче принять происходящее?

Новая пауза, вероятно, нужна для того, чтобы я разродилась ответом. Но его нет. Я стою на своей уютной кухне и пялюсь в грудную клетку бывшего мужа.

Он отталкивается от косяка. Щелкает пальцами, сознательно привлекая мое внимание таким унизительным жестом. Цепляет взгляд и не отпускает. Впитывает и мой страх, и мою ненависть. В любовь не верит даже тогда.