Здесь много старой застройки: викторианский стиль, уютные резные балконы и южный шарм. Тихо и спокойно. Безопасно. Было.

Я припарковалась рядом с полицейской машиной и бегом побежала на крыльцо. Марсия открыла почти сразу и кивнула, чтобы я просочилась внутрь. Значит, есть варик еще что-то узнать. Эх, не вышло. Стражи порядка появились в прихожей. Уезжают.

— Здравствуйте, офицеры! — улыбнулась я и повернулась к Вольцу. — Капитан, я слышала… Можно мы заедем к Анне? Поддержать.

Не скажу, что мы с его дочерью были близкими подругами, но когда-то ходили вместе в театральную студию факультативом, а летом гуляли вместе, когда она приезжала на каникулы из Массачусетского колледжа.

— Спасибо, девочки, — устало почесал переносицу капитан Вольц. Он был мужчиной видным: крепкий поджарый блондин с яркими голубыми глазами, симпатичный даже, но сейчас выглядел очень усталым. Раньше я не давала ему пятидесяти, сейчас он казался даже старше. — Она дома, отдыхает. Анна будет рада.

— Марсия, — отец послал ей предупреждающий взгляд — понятно: чтобы не давили и не расспрашивали. Будто мы сами не знаем. — Родители, когда уезжают? — это уже у меня спросил.

— Сегодня.

— Может, к нам переедешь на это время? Не надо тебе одной оставаться.

С чего это? Я не понимала. Подруга послала странный взгляд.

— Эрик вернулся, мы вдвоем будем.

— Тогда ладно, — кивнул офицер Кларк. — Ведите себя хорошо, — напутствовал, как маленьких, но с такой горчинкой в голосе. Мистер Кларк — полицейский, всего повидал, но ощущалось нечто, гудевшее в воздухе. То, на что реагировали невербально. Что же там за нападение такое?!

— Что-нибудь узнала? — спросила у Марсии, когда остались вдвоем.

— Поехали к Анне, по дороге расскажу.

Следующие пятнадцать минут я смотрела на дорогу и беззвучно открывала рот, как рыба, ей-богу! Ток-шок, просто! Анну Вольц, добрую, порядочную, домашнюю девочку, жестоко изнасиловали. Это само по себе чудовищно, но обстоятельства произошедшего пугали. До жути просто. Она ничего не помнила. Вообще. Прошлые сутки словно ластиком стерли. Хорошим таким: никаких следов в памяти, а вот на теле… Про душу вообще молчу, там после такого шрамы на всю жизнь. Каким бы стойким солдатиком ни была женщина, но изнасилование самое страшное оскорбление, которое можно нанести нашей сущности. Его можно занести в черный список собственной памяти, но забыть не получится.

— Офигеть… — только и выдала я, останавливаясь на светофоре.

— Есть еще кое-что, — Марсия достала клочок бумаги и показала мне. Там было начеркано два имени: Стейси Морански и Саманта Тайлер.

— Кто это?

— Папа говорил по телефону громко, — заговорщически шепнула она. Словно отец мог услышать и надавать по любопытной голове. — Эти две девушки тоже обратились в полицию.

— Их тоже? — ужаснулась я.

— Она рассказали о провалах в памяти. Все возможно.

— А откуда они узнали об Анне и ее случае?

В новостях было только про нападение вроде.

— Ты повтор смотрела. Полиции пришлось сделать заявление. Кто знает, сколько жертв может оказаться у слепых изнасилований.

— Слепых изнасилований?

— Это я придумала. Нужно же как-то это обозвать.

— Гротескно, — выдала и притормозила у дома капитана полиции. Через минуту нас уже пригласили в милый и уютный дом с занавесками в рюшечках и нежными пудровыми диванами в гостиной. В таком гнездышке просто не могло случиться плохое, но случилось, увы…

Что же за сволочь отважилась сделать такое с дочерью главного человека в правоохранительной структуре округа?!

— Миссис Вольц, здравствуйте, — я участливо пожала ее руку. — Мы пришли поддержать Анну.