Хотя перекинуться несколькими фразами по пути они всё же успели, потому что – кто же не захочет узнать подробности и причины настолько странного и неожиданного происшествия?

– С каких это пор вы с ней общаетесь? – поинтересовался Родик, широко шагая.

– А мы и не общаемся, – скороговоркой пробормотала Марьяна между вдохом и выдохом.

– Тогда чего это было?

– Марьян, реально, чего она от тебя хотела? – подключилась Тася.

– Это долгая история, быстро не расскажешь, – опять скороговоркой выпалила Марьяна, сворачивая за угол.

– А нам и не обязательно, чтобы быстро, – невозмутимо откликнулся Родик. – Чем дольше, тем лучше.

– Гамзин! – воскликнула Марьяна и, так как они уже добрались до нужного кабинета, осталось только войти и сесть на место, даже притормозила, чтобы глянуть на приятеля особенно красноречиво. – Я тебя не узнаю. Ты с каких это пор девчачьими разборками начал интересоваться?

Но глаза Родика только ещё сильнее вспыхнули любопытством.

– А это были разборки? – протянул он, ещё и промычал с нарочитой задумчивостью, высоко вскинув брови: – М-м-м. – А оказавшись возле своей парты – сидел он прямо перед Марьяной – обернулся, тряхнул головой, состроил простодушно-благостную физиономию и смиренно разрешил: – Не, ну если не хочешь, то, конечно, не рассказывай. Мы же как-никак твои друзья. Поймём и не обидимся.

Вот же манипулятор! И как после таких слов умолчать? Ведь тогда получится, что они к Марьяне по-настоящему, по-дружески, от всего сердца, а она их отношениями только расчётливо пользуется, ничего не отдавая взамен.

– Да расскажу я, расскажу, – переждав раскатившуюся по школе громкую трель звонка, прошипела Марьяна. А, заметив заходившую в кабинет Любовь Геннадьевну, и вовсе перешла на шёпот: – Только не сейчас. Потом.

Но это её не спасло, всё равно получилось слышно в наступившей тишине. По крайней мере до математички долетело, и та, конечно же, не оставила без внимания. А могла бы! Урок ведь ещё толком не начался.

– Вижу, Позняк, ты никак не наговоришься, – проговорила она тонром, не обещавшим ничего хорошего. – Ну что ж, не буду тебя ограничивать. Выходи-ка ты к доске и объясни, как строила график функции из заданного вам на дом упражнения сорок четыре. – Любовь Геннадьевна медленно повела рукой сверху-вниз. – А остальные могут присаживаться. И открывают тетради.

Да что ж такое! Мало Марьяне всего уже за сегодня случившегося?

Естественно, не ужас-ужас, потому что домашку она сделала, а записями пользоваться разрешалось. Но вот так сразу с корабля на бал, не успев даже отдышаться, а уж тем более настроиться на урок – тоже мало приятного.

А всё из-за хитрого манипулятора Родика. Ещё друг называется! И, проходя мимо, Марьяна мстительно ткнула Гамзина сжитыми в кулак пальцами. Он в ответ только невинно дёрнул плечами. Но, как оказалось, справедливость всё-таки существовала, хотя бы крошечная.

– А ты, Родион, тоже не расслабляйся, – прилетело теперь уже ему. – Слушай внимательно, потому что именно ты потом скажешь, правильно твоя одноклассница решила или нет. А заодно укажешь промежутки знакопостоянства, возрастания и убывания.

Правда для Гамзина подобное задание – ещё большая ерунда. В математике, а также в химии и физике он хорошо шарил. Ведь недаром к Марьяне Любовь Геннадьевна обратилась по фамилии, а к нему по имени да ещё в полной форме.

Бе-бе-бе! Учительский любимчик!

Марьяна едва удержалась, чтобы не развернуться и не показать Родику язык. Хотя, само собой, нисколько она на него не обижалась и не сердилась. И уже тем более не завидовала, не презирала и не жаждала отмщения. Лучших друзей, помимо тех, что уже имела, ей всё равно не найти.