– Не думаю, что моя беременность дает вам право мною командовать.

Астахов молчит. Лишь его мощные челюсти работают, пережевывая сочный телячий стейк.

– Ваше питание напрямую касается моего ребенка.

– Он очень хорошо набирает вес.

– Правда? – в глазах Астахова мелькает истинно мужское довольство. – А как вы это определили?

– На УЗИ. Я вчера проходила положенный скрининг, – неохотно делюсь.

– Мой старший сын родился весом под пять килограмм.

– Значит, у вас есть сын?

– Ну, да. Ему четырнадцать. Много же нам придется друг о друге узнать, правда, Даная? – улыбается Астахов, озвучивая вслух мелькнувшую в моей голове мысль. И ведь не скажешь «нет». Потому что я не могу доверить ребенка незнакомцу. Наверное, это самый лучший вариант – познакомиться с ним, как следует. Но я не представляю, как это сделать.

– Возможно, нам стоит провести какое-то… эм… анкетирование.

Астахов давится. Деликатно откашливается в кулак. Манеры у него отличные, этого не отнять. Тревожит то, что под этой видимостью светского лоска иногда в нем проступает какая-то первобытная дикость. Не знаю, как это объяснить. Я ее чувствую кожей. Вздыбившимися тонкими волосками на теле.

– Анкетирование?

– Да. Создать некий опросник. А что? По-моему, отличная идея. Думаю, мне понадобится пара дней, чтобы ничего не упустить из виду. Вам будет достаточно этого срока?

– А что не так со старыми добрыми способами знакомства?

Восторг от пришедшей было в голову гениальной идеи рассеивается. Я закусываю губу.

– Это не слишком удобно.

– Почему? – Астахов наклоняет голову к правому плечу. Кажется, за то недолгое время, что мы здесь сидим, его щеки стали еще темнее. Сколько бы ему ни было лет, с тестостероном у этого мужика явный порядок. Интересно, зачем им с женой было прибегать к процедуре ЭКО?

– Потому что мы очень занятые люди. Да и какой смысл нам встречаться, тратить на это время, когда ребенок еще даже не родился?

– Я хочу видеть, как он развивается. Хочу принимать участие в процессе.

– Моей беременности?

– Ага.

– И как вы себе это видите?

– Я еще об этом не думал. Мы можем просто встречаться иногда. Посещать врача…

– Вам не кажется, что это весьма интимный процесс?

– Визиты к врачу? Да, наверное. Но и мы ж друг другу не чужие люди.

– Послушайте, Георгий, как вас, извините, по батюшке?

– Просто Георгий, – чеканит тот.

– Хорошо, – прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. – Наша с вами проблема как раз и заключается в том, что мы чужие. Абсолютно чужие друг другу люди.

– Тут все решаемо. Мы же об этом и говорим, разве нет? Вот, хотя бы это ваше анкетирование… – напоминает, оскалив зубы в хищной улыбочке.

– Да никакое анкетирование не сможет нас сблизить!

– Стоп. Выдыхай. Не нужно так нервничать. Это вредно. А что касается близости… Все в наших руках, не так ли? – Астахов откладывает в сторону нож, тянется ко мне и, прежде чем я успеваю отшатнуться, осторожно заправляет за ухо упавшие на лицо волосы. Его пальцы мозолистые даже на кончиках. Такие… шершавые. Покрытые темной короткой порослью у основания снаружи ладони. В ответ на их касание моим телом проносится дрожь. Он моментально ее улавливает и ведет дальше, будто стремясь догнаться разбегающихся кто-куда мурашек. Его взгляд тяжелеет, становясь совсем уж невыносимым. А ведь у него вовсе не черные глаза, как я подумала. А темно-темно синего, скорее даже кобальтового цвета. – Вот видишь, это несложно, – добавляет царапающим своей хрипотцой шепотом.

– Все понятно, – разочарованно вздыхаю. – А я-то ломаю голову…

– Над чем?

– Над вашими так неожиданно быстро проснувшимися отцовскими чувствами.