Сержант, как куль,
Шинели рвань —
Вернули в жизнь,
В войну и боль,
Где смерть кружит.
Патрон и ствол —
Друзья твои,
Убив, спасут.
Смерть – конвоир,
А совесть – суд.
Там, за леском,
И фронт уже.
А ты ползком
На рубеже.
Сержант тяжёл,
Но ты упрям.
Он ликом жёлт —
Покойник прям.
– Врёшь, не возьмёшь, —
Твердишь себе.
Сержанту врёшь,
Его судьбе —
Ему терпеть
От силы час…
– Мне больно, Петь!
Ползёшь, рыча…
Пророкотал
На фланге взрыв.
«Вон тот прогал,
За ним обрыв.
Левее спуск —
И всё, дошли».
«Сдавайся, рус!»
Орут вдали.
Шрапнели визг —
И там, где крик,
Из крови брызг
Фонтан возник.
Ещё разрыв,
Ещё один…
Слой дёрна вскрыв
Там, впереди,
Заставил вас
С землёй срастись.
Горит трава.
Земля в горсти»…
Сержант обмяк —
Шрапнель нашла…
«Ты что, земляк?»
Спина – дуршлаг.
Тебя щитом —
Собой прикрыл…
Лежит пластом:
Безус, бескрыл…
Граната есть,
Патронов горсть,
Нательный крест
И горечь, злость.
Ты полз вперёд,
Уже без сил…
Спустился. Вброд
На дне месил
Речушки ил
С ним на спине…
Дошёл, дожил
На той войне…
Сержанту яр
Могилой стал —
Ты сед и стар,
А он как сталь.
И как тогда
Лишь неба синь…
И жизни даль —
Куда ни кинь…
Убили его вчера
Вот снова вблизи: бух!
Убьёт одного – двух…
А через миг: бах!
Песок на твоих зубах…
В окопе не жив – мёртв
Наводчик или минёр…
И как бегемот – танк…
И похоронки бланк…
Салютом опять взрыв,
Блиндаж, как орех, вскрыв,
Засыпал голов ряд,
И брёвна вокуг горят.
Не дрейфи, браток, смерть —
Одна из таких черт,
Которую перейти
Нам надо в конце пути.
Браток, ты ещё жив!
Закурим. Чего дрожишь?
Убьют коль – всего раз…
…Убили его вчера…
И бой всё дальше, и бой всё тише
Над перевалом мгла нависает,
И под ногами – сплошная жижа.
На склоне фрицев чернеет стая,
И я их, гадов, в прицеле вижу.
Снарядов, жалко, совсем немного,
Но всё же лучше, чем нету вовсе…
Портянки сбились, растёрли ноги.
И эта слякоть, и эта осень…
Четвёртый месяц мы в обороне,
А немцы-черти там что, плодятся?
Нас в донесеньях давно хоронят,
Но мы живые, живые, братцы!
Здесь наши горы, нам лес поможет.
Их «эдельвейсам» даём мы жару.
Но хватка тоже у них бульдожья…
А рядом осень горит пожаром…
Отсыпь махорки, браток, щепотку,
Давай закурим, брат, перед боем…
А живы будем, так выпьем сотку,
За дом, за близких. За нас с тобою.
По склону копоть. И пепел вьётся…
Ты что, братишка, лежишь, не дышишь…
Хотелось выпить, да вот, не пьётся…
И бой всё дальше… И бой всё тише…
Я войною был сыт в сорок пятом
Я войною был сыт в сорок пятом.
Через край. Через смерть, через слёзы
Я прополз по-пластунски, солдатом
Там, где плакали наши берёзы.
А потом, в полный рост поднимаясь,
Через страх, через боль, с автоматом,
До победного самого мая,
Шёл со Сталиным, верой и матом.
И дошёл: не загнулся, не сгинул.
До Берлина, до Праги, до Вены.
Руки, ноги ломая и спины,
Ненавидя войну откровенно.
А теперь снова враг у порога
Хуже фрица былого глумится,
Наплевавши на общего Бога,
Наши жжёт города и станицы.
Жаль, под сотню уже мне, не в силах
Со штыком, как тогда, в сорок пятом,
Гнать фашистов на адовы вилы,
Снова Русским явиться Солдатом.
И порою я плачу в бессилье
О победах былых вспоминая.
Дай, Господь, мне терпенья и силы,
Чтоб дожить до Победного Мая.
Защитникам Отечества
Июнь оборвался высокой струной,
На «до» разделив и на «после»
Всё то, что Советскою было страной,
Взрослело… И стало вдруг взрослым.
В четыре утра разорвалось «вчера»
На «завтра» военных рассветов:
Попёрла чумою на нас немчура,
На жизнь наложив своё вето
Враг шёл, подминая под брюха машин
Родную советскую землю,
Но дух был силён и Союз нерушим —
Не сдали Москву им и Кремль.
Под Брестом и Курском, под Харьковом жгли
Коробки – фашистские танки,
Чтоб им не досталось ни пяди земли,
Ни крошки, ни щепки, ни дранки.