Ну и стихи, конечно, поэты из России – это что-то. Цепляют.

Интерес? Честно, твои сообщения – как глоток воздуха. Пишешь про волны, фильмы, книги – это настоящее.

Москва – дикий хаос: пробки, снег, но ночь на Красной площади – тишина, как твой океан.

Какая музыка у тебя в наушниках?

У меня Beach Boys, Surfin’ USA – напоминает тебя, плюс Linkin Park, Offspring и русский рок.

Есть очень достойные композиции

Ответ пришёл через день.

Рейчел: Макс, твоя Красная площадь ночью – как кадр, который хочется увидеть.

Норвежский лес – да, как океанская грусть. Музыка – мой спасательный круг. Когда приезжаешь с проб или съёмок, так хочется откинуться на диване и задать себе настроение.

Offspring – для драйва,

Beatles – для души.

Beach Boys – круто, что зацепило.

Русский рок… Звучит интригующе. Может, зацеплю несколько песен, но не обещаю, что пойму.

Максим: Классный набор аудиомана, мне музыка тоже даёт настрой на работу, на выходные, наушники снимаю, только если уже из ушей пойдёт кровь.

Музыка тем и прекрасна, что её можно просто слушать, слова просто дополняют мелодию, гармонично или не очень вплетаясь в неё.

Рэйч, можно тебя так называть? Мне иногда кажется, что тебя что-то тревожит, это чувствуется даже через текст, или, может, я что-то надумываю? Я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто я навязываюсь или пытаюсь угодить тебе. Ты, наверное, первый человек за очень долгое время, которому я так открываюсь. И не потому, что хочу понравиться, мы живём на разных концах планеты, а потому, что, мне кажется, я становлюсь лучше, когда переписываюсь с тобой.

Прости, если вывалил на тебя слишком много. Если твой парень увидит, то боюсь, он не даст нам продолжать общаться

Рейчел: Знаешь, Макс, жизнь тут… сложная. Парень… Был парень, актёр. Расстались полгода назад. Он утонул в Голливуде – тусовки, связи, слава. Стал чужим, не тем, кто любил пиццу в три ночи. Ты пишешь про свои фейлы, дождь – это честно, не как тут. А у тебя как с этим?

Спасибо за откровенность, но обычно те, кто пишет мне, тоже пытаются показаться милыми, а сами желают просто замутить. Поэтому всё ещё не верю, что ты просто так болтаешь.

Максим перечитал её слова, чувствуя тепло и тревогу. Она открылась, но её недоверие («всё ещё не верю») напоминало о хрупкости их связи. Он восхитился её смелостью поделиться, но боялся ляпнуть что-то не то. Он долго думал, как ответить про отношения, чтобы не спугнуть.

Максим: Рейчел, побег за пиццей в три ночи – это как сцена, где всё настоящее. Сочувствую про парня, звучит тяжело, когда кто-то меняется. У меня были отношения, но всё мимо – то ли не нашёл ту, с кем по-настоящему, то ли хочу что-то сложнее, чем Лего.

Чтобы было ясно: мне интересно, как ты мыслишь. Как ты видишь мир – через океан, фильмы, книги. Актёрство – это твоя работа, классная и публичная, но это только часть. Мне интересен человек за ней.

Я очень хочу послушать и поделиться с тобой историями и, может, даже мыслями.

Был с другом в Питере в белые ночи, заблудился в три утра в мутном дворе-колодце. На улице светло как днём, а в этих дворах – лабиринты похлеще критского, сырость, эхо шагов. Как в странном сне, только реальность.

У тебя такое бывало? И давай сразу: какой самый нелепый момент вне съёмочной площадки?

Он отправил, ловя себя на мысли, что ждёт ответа как никогда раньше.

Ответ пришёл через два дня.

Рейчел:

Макс, твоё «Лего» – это сильно, понимаю, когда ищешь глубже. Белые ночи – похоже на фильм без конца.

У меня был карнавал в Венис-Бич, ночью, с фонариками и плохими тако. Заблудились с подругой Фиби, ржали до утра.