Смысл один и тот же, всего лишь набор слов другой.

– Мы опоздаем, давай перенесем этот разговор на завтра, – мама положила ладонь на плечо отца, призывая тем самым прислушаться к ней.

Отец коротко кивнул и, не желая больше смотреть на меня, направился к выходу. Сложив руки на груди и подставив ноги друг на друга, с пустым выражением лица я смотрел на маму. Она раздраженно вздохнула и приказала:

– Иди в машину.

– За мной приедут.

– Кто? – спросила она, так же скрестив руки на груди.

Ее передние рыжие локоны в виде челки закрывали ее лицо. Но я все равно мог прочитать ее мимику и эмоции. Это было слишком легко. Да кого угодно. Мне было легко предугадать следующие шаги человека, с кем я был знаком. Однако та, кого я даже в мыслях старался игнорировать, нарушала все мои правила. Иногда мне легко было понять, о чем она думает, но только если она была зла или слишком эмоционально. А в обычные дни я даже не мог предугадать, какие будут ее следующие слова и действия.

Она странная. Я не врал когда сказал ей об этом прямо.

Прочистив горло слишком громко, я встал и посмотрел на маму. Она была маленького роста, или я был слишком высоким, но она старалась не отрывать своего родительского осуждающего взгляда, запрокинув голову.

– Моя сестра, – уверенно ответил я.

– Она сказала, что сегодня не сможет… К тому же после того, что ты сделал, ей даже противно видеть тебя…

– Мне она обещала, я жду ее, – ответил я и более раздраженно продолжил: – Просто иди за отцом, я потом приеду.

– Я и так вся на нервах из-за работы, хоть ты не добивай, – уже более отчаянно потребовала она.

– Я понял, – ответил я, опустив взгляд.

– А я не могу понять, что с моим прежним Ником…

– Почему я перестал играть? Или почему я пью?

– Почему ты перестал играть, ты же знаешь…

– Я знаю, чего вы от меня ждёте, – прервал я её. – Вы хотите, чтобы я не обманывал ваших ожиданий. Не волнуйтесь, я не намерен это сделать.

– Но ты стал совершенно другим.

– Мам, ты опоздаешь.

Бросив на меня гневный и обидный взгляд, на высоких каблуках она побежала за отцом, создавая при этом характерный стук о пол.

Меня раздражало даже это. Лишь малейший шум, когда вокруг была такая приятная тишина, которая не давила, в отличие от невыносимых шумов.

Но когда я занят делом, мне легче реагировать на это. Даже простая игра в баскетбол. Если я не сфокусирован на игре, то попросту неспособен выдержать сигналы и крики болельщиков.

В последнее время моя голова занята другими мыслями, не позволяя до конца концентрироваться на игре. Поэтому баскетбол стал мне невыносимым занятием. А вечеринки и алкоголь с легкостью заглушают все звуки. Так же было после происшествия с Алисой.

***

Суетливо я проходил среди шумной толпы, игнорируя все раздражающие факторы. Было сложно, но уйти не мог. Поэтому шел только вперед, пытаясь не задевать людей, чтобы не испортить идеальную прическу: зачесанные назад волосы.

Придав лицу безразличное выражение, я оглядывал толпу. Алиса шла позади, она не проронила ни слова во время нашей «увлекательной» поездки на машине.

В спешке я наконец добрался до первого ряда, где стояли выпускники. На сцене были учителя и сама директриса. Наверху висел плакат с надписью: «Дорогие выпускники».

Я оглядел толпу, но не нашел ее. Зато меня нашла чувство вины, которое не отлипало от меня даже во время игры в баскетбол.

– Алекс Велформ, – раздался из голос динамиков, когда директриса заговорила, подойдя к микрофону, прикрепленному к трибуну. Черного цвета, она не выделялась, но была достаточно высокой. Я думал лишь о том, как достанет до нее Самия с ее низким ростом.