Головная боль всё так же донимала меня, когда я привстал с незнакомой мне кровати. Оглядевшись, я заметил на стене плакаты каких-то знаменитостей. Но никого из них я не знал. К черту они мне нужны.

Вокруг была тишина, а выходить непонятно откуда я не собирался. Поэтому, заметив вторую дверь в комнате, направился туда.

Это была ванная. Закрыв за собой дверь, я приблизился к раковине и сразу включил кран, чтобы вымыть руки. Сколько бы я ни мыл, но чувство, что они тщательно не вымыты, не давало мне покоя. Я протирал их под холодной водой так, что они покраснели и начали шипеть, из-за этого психанув, я с силой закрыл кран, удивляясь, что он не сломался.

Глубоко вздохнув, я поднял взгляд на зеркало. Брызги воды не позволяли четко видеть своё отражение, однако я уже привык видеть там одно и то же лицо уже целую неделю: большой кровоподтёк на скуле, которая до сих пор болела. Синяк под глазом. Разбитая губа, которая едва заживала. Всё это дополняло хреновое настроение.

Всего лишь последствия той драки со своим будущим зятем…

Посмотрев на свой голый торс, я решил поискать свою футболку, чтобы не шокировать всех девушек в радаре доступности своими шестью кубиками. Иногда я сам удивляюсь своим нарцистическим наклонностям. Но что поделать, если это правда.

Усмехнувшись своим мыслям, я вышел из ванной, прополоснув последний раз рот, чтобы избавиться от горькости на языке.

На кровати кроме меня никого не было, хотя вернувшиеся воспоминания прошлой ночи утверждают, что со мной была Лаура.

Возле кровати я нашел свою бардовую футболку со своими инициалами: Н.Д.М. Надев ее на себя, я услышал тихую, едва заметную вибрацию. Поняв, что это может быть мой телефон, я начал искать. Особого расточительства сил не произошло. Я вытащил его под подушкой и посмотрел, кто звонил: Алиса.

Закатив глаза, я взял трубку, одновременно двигаясь в направлении зеркала во весь рост.

Алиса: Где тебя носит, идиот?! – сразу же закричала Алиса по телефону, словно я ребенок, которого она обязана отругать.

Николас: А где меня должно носить? – спокойно спросил я, хотя мой голос был охрипшим и глубоким по неизвестной мне причине.

Разглядев по зеркалу, что выгляжу я отменно, вышел из комнаты, захлопнув дверь за собой.

Алиса: Николас Джереми Мартенс, у тебя сегодня чертов выпускной! – снова закричала она, пытаясь криком разбудить здравомыслящего Николаса.

Но его давно уже нет.

После ее слов я застыл, словно она ответила на иностранном языке.

Николас: Да ты что…? Почему мне никто ничего не сказал? – раздраженно спросил я, уже более суетливо передвигаясь по незнакомому мне дому.

Алиса: Фак, что с тобой происходит, Ник?

Затем, услышав, как матерится сестра, я выключил телефон, наслаждаясь тишиной, которая была мне необходимой. Мой мозг взрывается от громких звуков.

По непонятному мне коридору я спустился вниз по лестнице, не обращая внимания на конфетти, чью-то одежду, пластмассовые стаканы под пиво и стеклянные бутылки. Подняв одну из целых, я сделал глоток теплой жидкости, почувствовав горько-сладковатый вкус.

Когда я уже приблизился к входной двери, сделав последний глоток, я со стуком поставил его на стеллаж.

Мне вовсе не нужен был этот выпускной. Если бы не родители, я бы вовсе не присутствовал там.

***

Я сидел на стуле в привычной мне кухне. Всё бы ничего, если бы не родители, которые собирались отчитать меня за мое «неподобающее» поведение.

– С каких пор ты стал трудным подростком? – раздраженно спросила мама. – Я думаю, ты уже прошел этот возраст.

– Тебе скоро двадцать! – вмешался отец. Следующими его словами будут: «В твои годы я уже мог обеспечить свою семью из семи человек». Мама же строго смотрела на меня, затем перевела взгляд на мою белую рубашку, рукава которой я поднял, открывая давние татуировки, которые считал крутыми. Три верхние пуговицы рубашки застегнуты, чтобы позволять нормально дышать. Но мама и на это смотрела строго, заставляя меня тяжело вздыхать. Хотя бы черные банальные штаны ее не раздражали… –  В твоем возрасте я мог содержать свою семью из семи человек.