Только сейчас я задалась вполне разумным вопросом: почему я так хочу его видеть спустя два года? Может, это из-за того интимного и отвратительного фото Николаса и той красивой модели. Знаете, увидеть у человека чувство вины в глазах так приятно. Но я сомневаюсь, что Николас способен на искренние эмоции. Только если это Ник, который защищал меня в школе и помогал, когда это было мне необходимо.

Из размышлений меня вывел Али, который щелкнул пальцами у меня перед носом. Я отмахнула его руку, будто она была назойливой мухой, и продолжила шагать в такт с ним. Мягко говоря, я не успевала за братом, потому что у него были такие длинные шаги, что каждый спешащий позавидовал бы.

Я сбавила шаг, заметив под раскидистым деревом скамейку. Рядом с ней стоял молодой человек, вероятно Николас, а возле кружил мальчик, который опирался на него и кружил вокруг.

Мои губы растянулись в улыбке, когда в ребенке я узнала своего племянника Билала, а сердце забилось чаще, когда стоящий рядом парень повернулся в нашу сторону. Мы продолжали шагать, однако мои ноги отказывались сделать и шаг, поэтому приходилось объяснять им, что это просто Николас. Не помогло. О чём я вообще думала, когда добровольно предложила Али об этом? Хотя трудно назвать это просьбой, если я буквально угрожала ему.

Заметив, что я сбавила шаг, Али прошел вперед, скрывая меня от чужих глаз. В груди разлилось тепло от его поступка, тем самым пробудив во мне больше уверенности.

Однако теперь я не видела ничего, кроме спины брата, хотя, с одной стороны, это хорошо.

– Ассаламу Алейкум, – нейтрально поприветствовал Али.

Я нахмурилась после его слов в адрес Николаса. Можно было бы сказать «здравствуй» или «как дела». Он же не мусульманин.

Но дальше было еще страннее, Николас ответил на его приветствие:

– Ваалейкум Ассалам.

Его голос звучал тихо, но с уверенностью и спокойствием, как будто то, что он говорил, было чем-то вполне естественным. А для меня нет.

Я по-прежнему стояла за спиной брата и не собиралась выходить из своей зоны комфорта. Увидев Билала, Али взял его на руки. С улыбкой на лице я наблюдала, как крепко обнимал Билал моего брата своими крошечными детскими ручками. Брат спрашивал, как у него дела и как он себя чувствует, прекрасно понимая, что единственными словами, которые он умеет произносить, это « дай конфету».

Зато он счастливо улыбался, радуя своего отца и заставляя меня довольно скрестить руки на груди. В присутствии ребенка всё становилось менее опасным, потому что по дороге сюда я размышляла, как же отреагирует Али на Николаса. Подерутся ли они, как профессиональные бойцы ЮФС, или будут вести светские беседы. Но сейчас про драку не было и в мыслях.

После маленького разговора с отцом, увидев меня, Билал протянулся ко мне, а я тем временем взяла его на руки, широко улыбаясь. А Николаса я игнорировала, как, вероятно, и он, поскольку чувствовала, что все его внимание было на окружающих. Он упрямо не смотрел в мою сторону.

Али приблизился к нему, и они начали вести светские беседы. Ожидаемо. Но я подслушивала, попутно вглядываясь в лицо Билала и замечая каждое его изменение с последней нашей встречи. На его лице было несколько едва различимых родимых пятен. Волосы были насыщенного рыжеватого оттенка и отличались густотой и мягкостью, что не характерно для детей его возраста. Из-за солнечных лучей, озаряющих парк, цвет глаз казался светлее, чем я запомнила. Я так по нему скучала, мой комок радости, который несет с собой только счастье и любовь. Но если отбросить все эти сентиментальные речи, то дети иногда орут так, будто их режут, и Билал входит в их число, к тому же он чуток избалованный.