Моя идеальная Арина Ярцева

1. Пролог

- Что ты тут делаешь? - Наумов припер меня к дверце моего шкафчика. – Следишь за мной, мелкая?

В один миг оказалась в капкане из его рук, которые он положил по обе стороны от моего лица. Слишком близко он оказался напротив меня. Сжимаюсь от волнения.

- Это женская раздевалка, - пискнула в ответ.

- Ты думаешь меня это колышет? - с вызовом смотрит своим колким ледяным взглядом. - Я же предупреждал, чтобы ты тут не шарахалась после уроков.

Тяжело сглотнув, стараюсь не опускать взгляд. Его близость заставляет мое сердце биться быстрее. Он меня пугает, но в тоже время нравится.

В тот самый первый день, как я перевелась в новую школу, мы встретились возле кабинета директора. Стоило ему взглянуть на меня, как растерялась. Он выглядел так, словно только сошел с обложки журнала. И мы уже встречались однажды. Но он даже не вспомнил.

- Мне нужно было тренироваться, - настаиваю на своем. - Почему ты мне вообще запрещаешь?

- Тебе мало было проблем?

Конечно не мало, и только благодаря ему я себе ничего не сломала. В этой знаменитой школе новичку приходится нелегко. Но я не могу подвести маму. Ей и так досталось.

Кирилл продолжает нависать надо мной, его запах проникает в легкие, кружа голову. Такой притягательный, что мысли разбегаются. Кроме одной – узнает о нашей новой стычке его Хабарова, и точно мне голову открутит. Понимаю, что мы оказались наедине нечаянно, так близко друг к другу. Но кому это докажешь?

"Нужно быстрее выбираться из этого плена."

- Отпусти меня, - прошу его тихим голосом.

Лучше бы не попадалась ему. Наумов самый популярный парень в нашей школе, все девочки на него пускают слюни. Про Хабарову думать даже не хочу. Если девчонки узнают, что мы были тут вдвоем, опять сделают пакость.

Тем более я сюда приехала учиться. А не влюбляться.

- А что мне за это будет? - дерзко спрашивает.

Мои щеки начинают алеть, когда представляю, чего он на самом деле хочет от меня. Но, знаю, что лучше с ним не связываться. Предложить мне нечего.

- Кирилл, мне нужно идти...

Парень прищуривается, внимательно смотрит в мои глаза. Медленно убирает свои руки и делает шаг от меня.

- Иди... но учти больше не буду спасать твой тощий зад, мелкая.

Слова обидные, неприятно ложатся тяжестью на душе. Чувствую себя не в своей тарелке. Как только Наумов мне дает больше пространства, выбегаю из раздевалки. Стараюсь не заплакать.

"Почему его слова меня так задевают?"

Захожу в свою комнату и облегченно выдыхаю. Хорошо соседок нет, можно успокоить свои нервы. Убираю спортивную сумку в шкаф, движения нервные, порывистые. Падаю на кровать и замираю, закрыв глаза.

Рука сама тянется под подушку. Под ней спрятан мой секретик. Кожаный мужской браслет с серебряной фигуркой стрельца, знака зодиака. Она такая гладкая и теплая будто, глажу ее пальцем, вспоминая ледяной взгляд хозяина браслета.

Он потерял его год назад, когда случилась наша первая стычка. Так же, в раздевалке. Организаторы чемпионатов не стали заморачиваться, выделили фигуристам и хоккеистам совместную раздевалку, думали, что первые быстренько переоденутся после чемпионата и смотаются.

Я тогда выступала последней. Когда вышла из душа в одном полотенце, в помещение уже стали заходить первые хоккеисты, у которых матч должен был состояться через час только. Я попросила ребят выйти, дать мне пять минут на то, чтобы одеться.

Все вышли, проявили понимание. Кроме одного. Кирилла Наумова. Он упорно раскладывал свои вещи на скамейке, собираясь переодеваться.

− Выйди, пожалуйста, − попросила тихо.

− С какой стати? Я не виноват, что ты копуша. Твои−то давно в автобусе сидят.

Конечно сидят. Они закончили выступление раньше меня. А мне еще пришлось подарки и поздравления принимать.

− Я быстренько переоденусь, и… ты сам тянешь время, − сказала уже настойчивей.

Парень усмехнулся и вдруг шагнул к моему шкафчику. Сгреб мои вещи и кинул их на скамью. А потом, как ни в чем не бывало, стал свое тряпье складывать на полки. Я задохнулась от такой наглости.

− Ты идиот? – взвизгнула, вцепившись в полотенце, которое норовило соскользнуть на пол.

− Или вали, или переодевайся. Я не смотрю. Там и смотреть не на что, малявка.

Я не знала, что делать. И в полотенце не пойдешь. Открыла дверцу крайнего шкафчика и спряталась за ней. Только не заметила, что футболка моя осталась лежать на скамье.

− Подай, пожалуйста, мою футболку, − попросила вежливо, стесняясь выйти из−за дверцы.

− Лакея нашла? Сама давай.

Прижимаю к груди полотенце и выскакиваю. Дальше все произошло так быстро. Парень дернул край полотенца, и я осталась в одном топе−бюстье. Его усмешка и взгляд выбесили меня. Я молча натянула футболку, едва сдерживая обиду и злость, покидала свои вещи в сумку, смяв костюм и сверху придавив его влажным полотенцем. Вспомнила про заколки и тонкий шарф, которые остались лежать на верхней полке шкафчика.

Шагнула к нему, не глядя сграбастала вещички. Потом демонстративно прошла мимо нахала. Было бы о чем расстраиваться, я его вряд ли еще увижу. И тут он хватает меня за сумку.

− Эй, ты… − начинает парень, а моя рука взлетает и хлестко бьет наглеца по щеке. Даже уйти нормально не дал.

− Не трогай меня! – прошипела, но он схватил меня за руку, не давая уйти.

Не понимая, чего еще ему от меня нужно, я рванулась. Почувствовав свободу, выскочила за дверь и понеслась по коридору, под хохот хоккеистов.

− Наум в своем репертуаре, − угорали парни, вваливаясь в раздевалку.

Пока бежала до автобуса, успокаивала себя.

− Ты ни его, ни этих ребят больше не увидишь никогда…

Но я ошибалась тогда. Прошел год, я перевелась в школу спортивных резервов из обычной школы. И тут же встретила Кирилла Наумова у кабинета директора, куда пришла, чтобы сдать документы.

Он мазнул по мне взглядом и прошел мимо.

− Наумов, ты понял, что я сказал? – кричал ему вслед мужчина, протирая белым платком вспотевшую лысину.

Тот не удостоил директора вниманием, продолжая идти по коридору. Мое сердце тогда сжалось от страха. Я не хотела учиться с этим наглецом в одной школе. Но ничего не поделаешь.

Потянула рукав кофты, пряча браслет. Запоздалая реакция. Я нашла вещицу год назад, когда разбирала свои заколки в автобусе. Он запутался в шарфе. Инициалы не оставляли сомнений, чей он. К.Н…

Кирилл Наумов.

А я тогда потеряла свое колечко, его подарил мне папа на пятнадцатилетие. Кольцо служило мне талисманом. Перед выступлением я читала надпись – «Я всегда с тобой, Ангел».

С того дня наша семья стала рушиться, будто колечко скрепляло ее.

2. Глава 1

Ангелия

Они уже час орут… мои родители. А я сижу на своей кровати, поджав ноги и закрыв уши ладонями. Мой привычный мир разлетается на осколки, взрывается, исчезая в пучине неизвестности.

Мои любимые мама и папа… Я всегда радовалась, что у нас идеальная семья. Я росла в любви и заботе. Год назад сломалось что−то, начались скандалы, в доме поселилась ненависть и обида.

Когда появилась она. Любовница моего отца. Чужая женщина, которая пришла разрушить мой мир. Скандалы стали неотъемлемой частью нашей жизни. Ненависть, которая липкой черной паутиной опутывает.

Ор все громче, слышу, как бьется посуда. Не выдерживаю, вскакиваю с кровати и несусь в кухню.

− Да разведитесь вы уже! – кричу, размахивая руками. – Чего вы все выясняете? Задрали! Ненавижу вас!

− Дочка… − папа делает шаг ко мне, но я выставляю руку, тормозя его намерения. – Мы тебя любим.

− Любите? Тогда вспомните, что я вам час назад сказала.

− Ничего не говорила… кажется, − мама устало опустилась на стул, глядя не на меня, а на осколки посуды на полу. –

− Ничего? Папа? – слезы щекочут мои веки, когда вижу, как папа тоже пожимает плечами. – Я вам такую новость принесла, а вы не услышали меня! Вам важнее грызть друг друга, обвинять… эх−х… родители…

Разворачиваюсь, строя в голове план побега. Папа останавливает, хватая за плечо.

− Ангелия, мы тебя слушаем внимательно. Что ты нам хотела рассказать, дочка?

− А уже неважно. Не заслужили вы услышать новость.

Ухожу в свою комнату, но вслед слышу приглушенный мамин голос:

− Ярослав, погоди… пусть успокоится, не лезь пока.

Вошла в свою комнату и прислонилась к стене, возле приоткрытой двери. Будто я не выскочила, как черт из табакерки. Они продолжают выяснять отношения, только вполголоса. Шипят, как змеи, кусая друг друга.

Оглядываю свою комнату. Здесь я выросла. На стенах полки с кубками, медали сверкают в свете бра. Я старалась, хотела, чтобы родители мной гордились. Но не получилось. Фигурное катание папа не считал видом спорта, которым можно гордиться. Говорил, что оно способно переломать жизнь человеку.

Он боялся за меня. А мама всегда ему поддакивала. Первое время было обидно, но потом я решила, что буду сама собой гордиться и любить коньки. Мне уже шестнадцать, я вполне самостоятельная личность.

Ненужная дочь. Помеха. Отец не может уйти, пока я живу с ними. Он рвется в свою другую семью, но мама его тянет обратно, прикрываясь мной. Не хочу больше мешать им.

Долго сижу возле ноутбука. На столе передо мной лист бумаги, на котором я пишу записку родителям. Я прощаюсь с ними, объясняю, куда уезжаю. Прошу маму отпустить папу и попытаться построить новую жизнь для себя.

Я специально прощаюсь на бумаге, потому что отключу телефон на время. Не хочу, чтобы меня уговаривали вернуться домой. Или требовать, что еще хуже. Мне сейчас больно. Не физически, просто ноет что−то в душе. Слезы сами бегут по щекам.