Марьяна понимает, что мой тон никак не связан с ней. Сажусь за стол, чтобы выпить кофе, который так заботливо сварила малая. Замечаю грустный взгляд. Тоже переживает. Мне нужно думать об учебе и предстоящей игре, а я почти всю ночь не спал.

Полгода назад нашу маму похитили конкуренты отца, выходцы из девяностых. Методы такие же. Сестренке повезло, на тот момент ее забирал из школы охранник. Маму же схватили. Прошла неделя, пока ее спасли.

Когда вернулась, это уже была не она. Отец водил ее по разным врачам и в итоге положил в психиатрическую больницу. Он просто закрыл ее там!

Наша семья переживала не лучшие времена. Сейчас... совсем все плохо. Отец перестал ночевать дома, мы стали каждый день цапаться. Я видел его в городе с чужими женщинами.

Он поставил крест на маме, а я не могу смотреть на то, что он творит. Надеюсь, что вскоре смогу забрать Марьяну из этого дома, чтобы не видела то, как отец придает маму.

− Я сегодня к маме, ты со мной? − с надеждой спрашивает меня малая.

− Не получится, − хмурюсь. − У меня сегодня тренировка, которую я не могу пропустить.

Наша команда по хоккею, усердно готовится к игре. Не могу не явиться, как капитан команды. Скоро начнется учеба и мне придется уехать. Марьяна же учится в обычной школе. Мне так не хочется ее оставлять одну с отцом. Буду все время переживать.

− Все никак не расстанешься с ним? − сестра отвлекла меня от раздумий.

Отпускаю взгляд. Не заметил, как начал перебирать пальцами кольцо, которое ношу на серебряной цепочке. Оно настолько маленькое, что мне даже на мизинец не налезает. Тогда, год назад в раздевалке, оно соскользнуло c пальца фигуристки.

В тот день я был настолько зол, что сорвался на ней. Отец в первый раз не ночевал, а когда утром пришел домой, я заметил следы женской помады на одежде.

В тот день я потерял свой кожаный браслет. Мне его мама подарила на именины. Он стал мне талисманом, помогающим в хоккейных матчах. Потеря стала знаком, с нее начался распад нашей семьи. Но теперь у меня есть другой талисман, который я не снимаю уже год. Надеюсь вскоре все наладится.

− Малая, ты нарываешься.

− А что, я не права? − хмыкает. − С того момента, как ты его надел на шею, не снимаешь. И кто она? Та, которая дала тебе колечко?

Хах, дала.

Она права, но признавать этого не хочу. Как и то, что до сих пор помню испуганный темно−голубой взгляд. Стояла такая маленькая, хрупкая. Удивительно, как вообще такие трюки делает на коньках.

Убираю кольцо под футболку, чтобы не бросалось в глаза.

С каждым днем все становится хуже. Отношения с батей настолько плохи, что мы либо не разговариваем, либо ругаемся. Марьяна расстраивается, даже пару раз слышал, как плакала в своей комнате. Знаю, что есть и моя вина в этом. Малая вообще с ним не разговаривает, почти все время сидит в своей комнате, когда он дома.

− Ты так и собираешься изменять маме? − выговариваю ему, когда мы сталкиваемся на кухне. − Ты не понимаешь, что делаешь больно Марьяне.

− Ты еще не дорос, чтобы судить меня, не понимаешь многого.

− Я перестал тебя уважать. Хочу, чтобы ты это знал, − отец хотел мне что-то сказать, но я его остановил движением руки. − Если я узнаю, что ты водишь своих баб домой, или из-за тебя пострадает Марьяна... Тогда ты увидишь насколько я могу быть твоим сыном.

Не позволю, чтобы сестра страдала. Надеюсь, что маму скоро выпишут и она подаст на развод. Не хочу, чтобы оставалась с этим изменщиком.

Когда навестил маму, перед тем, как ехать на учебу, думал, что она оправилась. На миг показалось, что она вернулась. Но как сказал доктор, это временное улучшение. Огорчился этой новости.