– Что за фильм?

Ольшанский медленно повернул ко мне голову.

– Так просто? – прищурился недоверчиво. – И даже не выгонишь?

– Я могу передумать, – произнесла ровно и потянулась за бокалом с вином. – Мой?

– Твой, – усмехнулся он и нажал на «плей»...

В кинотеатре мы смотрели фантастику, а тут Ольшанский выбрал лёгкую комедию, не пошлую, а больше семейную. И кажется, я уже видела этот фильм, но всё равно смеялась, ощущая лёгкость и умиротворение.

Алкоголь приятно туманил разум и расслаблял мышцы.

– Больше пить не буду, – протянула сонно, откидывая голову назад. – Завтра рано вставать. А в понедельник тренировка.

Ольшанский допил вино и поставил пустой бокал.

– Кстати. Почему ты ходишь в старых бутсах? Где новые?

– Новые? – нахмурилась непонимающе. – О чём ты?

– Э-э… – Ольшанский, кажется, тоже завис. – А Димон тебе не подарил разве?

– А должен был? – вопросительно вскинула бровь. – Та-ак… – протянула воинственно. – С этого места поподробнее, пожалуйста.

– Да я… – Ольшанский взъерошил волосы и натянуто улыбнулся. – Просто подумал, что он тебе подарит бутсы, твои ведь… забей, короче. А что он тебе подарил?

Смутилась и отвела взгляд.

– Не спрашивай.

– Оу… – понимающе выдохнул этот гад. – Только не говори, что он подарил тебе бе…

– Замолчи! – воскликнула, закрывая поганцу ладонью рот. – Не смей! Даже не думай!

Ольшанский бессовестно ржал. Дёрнул головой и скользнул по мне томным взглядом.

– Детка, ты почти сидишь на мне верхом, почему бы нам не переместиться на кровать?

– Ну ты и… придурок! – ударила кулаком в плечо и быстро оказалась на ногах. Собрала пустые бокалы, прихватила недопитую бутылку вина и поспешила в кухню. Щёки предательски пылали, а сердце чаще забилось в груди, и мне это ох как не понравилось. Так не должно быть!.. это ненормально испытывать такую реакцию на Ольшанского.

Упёрлась лбом в холодную дверцу холодильника и вздохнула. Надо выпроводить его. Срочно!..

Ополоснула лицо холодной водой в надежде немного протрезветь и вернулась в комнату. Ольшанский спал.

Он переполз на диван и по-детски подложил руку под щёку, поджав ноги. Вздохнула и сунула ему под голову подушку, достала из комода плед и укрыла.

– Ух… так бы и придушила, – пригрозила шёпотом.

Погасила свет, сняла спортивки и заползла в кровать под прохладное одеяло…

Проснулась, что удивительно, не от звона будильника, хотя у нас сбор в девять утра, а от того, что на мне лежит что-то тяжёлое, и мне конкретно так жарко.

Разлепила веки и попыталась сфокусировать сонный взгляд. Рядом мирно сопел Ольшанский, а его наглая рука и закинутая на меня нога придавила к кровати, не давая нормально пошевелиться.

– Эй, проснись, – хрипло застонала, пытаясь спихнуть мажора. – Ты как в моей кровати оказался? Вставай уже!

Ольшанский завозился и прижал меня сильнее.

– Мне было холодно…

– Ар-р… – извернулась и всё-таки спихнула гада. Он звучно шлёпнулся на пол и зашипел от боли.

– Дура! Ты что творишь?..

Свесилась с кровати и усмехнулась.

– Чтобы больше так не делал. Понял?

– Да понял я, понял! – морщась, воскликнул он и стремительно оказался на ногах.

Я мучительно покраснела и медленно прикрыла глаза.

– Ты когда раздеться успел? – просипела еле слышно.

– А что такого? – не понял он. – Я же в трусах.

– Да… – пискнула и закрыла лицо ладонями. – Прикройся, пожалуйста, уже…

Я прямо услышала, как скрипят мозги Ольшанского.

– Эй, это вообще-то физиология. Не слышала о таком? Утро же… – судя по звукам, одевается. – Блин, Меньшикова, ты же с парнем живёшь, а ведёшь себя, словно непорочная дева.

– Ты мне не парень! – огрызнулась и, соскочив с кровати, кинулась в ванную...