Закатила глаза и направилась в комнату за аптечкой.

– А халат наденешь? – донеслось в спину.

Вот сволочь наглая!

Вытащила аптечку из комода и вернулась в кухню. Ольшанский уже смыл пену с рук и сел за стол. Кровь капала на салфетку, которую он предусмотрительно подстелил.

– Осторожней не мог? – произнесла раздражённо и открутила перекись. От души плеснула на палец, радуясь, когда Ольшанкий зашипел. – Так тебе.

Он усмехнулся, не сводя с меня глаз.

– Завтра возьми с собой сменную одежду, средства личной гигиены, воду и спрей от комаров. Об остальном можешь не волноваться. Наши походы… несколько отличаются от общепринятых, – уклончиво произнёс он, иронично улыбаясь.

– Эм-м… ладно, – опустила голову, не понимая, отчего вдруг запылали щёки.

Осторожно убрала излишки перекиси с кожи и наклеила пластырь.

– Посиди. Я сама всё уберу и помою, – встала и направилась к раковине.

– Извини, – серьёзно произнёс Ольшанский, заставив меня обернуться. – Я правда хотел помочь. Но знаешь, лучше я подарю тебе посудомойку.

Не сдержала смешка и отмахнулась.

– Сиди уже, – и вернулась к раковине.

Через полчаса привезли пиццу, но я ещё не знала, что вечер на этом не закончится…

Ольшанский расслабленно откинулся на спинку кухонного уголка, неторопливо пил горячий чай (развёл меня на листовой, который я берегу для особых случаев), и украдкой наблюдал за мной.

Я жевала пиццу. Тоже расслабленно. Я бы сказала с упоением. Вот, что мне действительно нравится в Ольшанском, что с ним не нужно переживать о том, как выглядишь со стороны. Не нужно следить за своими действиями и словами. Не помню ни одного случая, чтобы мажор кого-то упрекнул за неприличное поведение. Он принимает людей такими, какие они есть и не парится. По-моему, это круто.

– О чём задумалась, Меньшикова? – подперев голову кулаком, поинтересовался он.

– О том… – запихала последний кусок в рот, прожевала и вытерла уголки губ. – О том, какой ты дурак, думаю.

– Неправда, – усмехнулся он. Протянул руку и убрал с моей щеки крошку. – Ты думаешь, какой я невероятный и в тайне восхищаешься мной.

Скептически вскинула бровь и взяла стакан с колой.

– Восхищаюсь тем, какое у тебя самомнение. Даже завидно стало, – невозмутимо сделала глоток и облегчённо вздохнула. – Спасибо, всё было очень вкусно. А теперь, добро пожаловать на выход, – и встала, собираясь убрать со стола.

Ольшанский глянул в окно.

– Не выйдет. Этот тип ещё здесь. У тебя есть выпить?

– Серьёзно? – возмущённо нахмурилась. Поставила тарелки в раковину и взяла тряпку, чтобы вытереть со стола, но лучше отлупить этого наглого гада.

– Эй? Ты чего это задумала? – насторожился мажор, чувствуя неприятности на свою хорошенькую мордашку.

– Воспитывать тебя буду, – пригрозила многозначительно.

– Не надо меня воспитывать, – выползая из-за стола, запротестовал он. – О, винишко!

Увидел-таки… ничего от проныры не спрячешь.

– На годовщину не допили? – откупоривая бутылку, поинтересовался флегматично.

– Это вторая бутылка, – хмыкнула, вытирая стол. – Бокалы там, – указала на шкафчик, сполоснула тряпку и бросила её на край раковины. – Наливай, я в душ, веди себя прилично.

– А подглядывать можно? – донеслось насмешливое вслед.

Вот бестолочь, а казалось бы, взрослый парень.

Смирившись с тем, что так просто от Ольшанского мне не избавиться, взяла чистые вещи, полотенце и отправилась в ванную. Когда вышла, Ольшанский уже перебрался в комнату и оккупировал пол своей наглой задницей.

– Садись, – обрадованно позвал и похлопал на место рядом с собой. – Я тут фильм прикольный нашёл.

Вытирая волосы, опустилась рядом и вытянула ногу, опираясь спиной на диван.