– Ты дурак? – удивилась искренне. – Ты же мой парень.

Мы переглянулись и оба коротко рассмеялись, но Ольшанский тут же схватился за голову.

Взяла из комода полотенце и бросила ему.

– Давай в душ, легче станет, и таблетка подействует.

– Вы такие шумные, – проворчал Дима и накрылся подушкой.

– Видимо решил пропустить первую пару, – усмехнулась и пошла в кухню.

Сначала приготовлю крепкий кофе и завтрак, пока мажор моется, потом схожу сама.

Кофеварка урчала, выплёвывая терпкий ароматный напиток в чашку, а я готовила кашу. Думаю, в Ольшанского сейчас всё равно ничего не влезет. А овсянка – самое то.

Он вышел быстро. Встал в проходе с завязанным на узких бёдрах полотенцем, ничуть не стесняясь своего обнажённого смуглого тела, и спросил:

– Есть что-нибудь… ну тапки там, футболка? Рубашка провоняла клубом…

Обернувшись через плечо, продолжая помешивать кашу, отозвалась:

– Могу одолжить вещи Димы, не думаю, что он будет против.

– Можешь одолжить свою, – иронично усмехнулся этот гад, кивая на футболку, что на мне. – Она ничего.

– Размечтался, – выключила конфорку под сотейником и отправилась в комнату.

Дала чистую майку, джемпер, носки и выдала новенькую зубную щётку.

– Должен будешь, я себе её покупала, – многозначительно вздёрнула бровь и сунула вещи мажору в руки.

– Спасибо, мамочка, – заржал гад и вернулся в ванную.

Покачала головой и стала накрывать. Когда Ольшанский вышел, на столе уже дымилась каша в тарелке, рядом остывал кофе.

– Ты чудо, – вытирая волосы, произнёс он. – Мне уже гораздо лучше, пока собираешься, вызову такси. Поедем вместе.

– Да помню, – закатила глаза и поплелась приводить себя в порядок и собираться...

Когда оделась и вышла в кухню, Ольшанский подпирал задом подоконник, пил кофе и поглядывал в окно.

– Слушай, я тут заинтересовался, как много у тебя платьев? Есть развратные?

Закатила глаза, взяла свою чашку с кофе и отхлебнула.

– Почему ты их не носишь? – не отставал гад.

– Помолчи, если не хочешь поехать в универ один, – бросила многозначительно и стала готовить для Димы завтрак. Он привык с утра кушать плотно, зато вечером мог вообще ничего не съесть.

Парень появился минут через пятнадцать, когда я почти закончила. Взъерошил волосы и прикрыл зевок.

– Я решил поехать на учёбу с вами, – произнёс он и сел за стол.

– Это вряд ли, – натянуто улыбнулся Ольшанский и снова глянул в окно. – Возле подъезда стоит джип. Если выйдем все вместе, у моего отца появится очень много вопросов. Так что прости… я оставлю деньги на такси, а нам с Ритой уже вызвал.

– Как у тебя всё продуманно, – недовольно буркнул Дима и вышел из-за стола. – Я умываться, а вы можете катиться… – и вышел.

– Серьёзно?! – злясь воскликнула и бросилась к окну. Джип, и правда, стоял. – Ты знал, так ведь? Поэтому разыграл эту комедию, чтобы остаться у нас?

Ольшанский непринуждённо передёрнул плечами.

– Кто знает. Я и сам порой плохо понимаю собственные мотивы.

– Идиот, – процедила и выключила плиту. – Если мои отношения с Димой из-за этого испортятся…

– Меньшикова… – выдохнул мажор, ставя чашку на стол. – Ваши отношения испортятся без моего участия. Когда ты снимешь розовые очки, наконец… – и направился в коридор, а я могла лишь возмущённо фыркать ему вслед.

Какой же он гад всё-таки!.. так бы и придушила. Дважды…

Так началась самая отвратная неделя в моей жизни.

Ольшанский провожал меня на учёбу и с учёбы, посещал все мои тренировки, не раз приходил на мой факультет, за что особенно мне хотелось его прибить, ведь весь мой курс знал, что я встречаюсь с Соколовским. Поползли слухи. А эта сволочь… притащилась встречать меня с букетом. И ладно бы банальных роз, но гад притащил мои любимые ирисы. И это на глазах почти у всего универа.