Мы договорились увидеться в небольшом кафе на окраине города, месте, где нас точно никто не узнает. Меньше всего мне хотелось, чтобы родители узнали, что сестра снова объявилась. Они считают, что все беды семьи исключительно из-за нее.

Когда она вошла, я даже не сразу ее узнала. Лера выглядела как чужая: уверенная, грациозная, будто она только что сошла с обложки журнала. Ее идеально уложенные волосы с модным мелированием сверкали на свету, а маникюр выглядел так, словно он сам стоил целое состояние. Драгоценности переливались при каждом движении ее тонкого запястья, а сумка из кожи крокодила выглядела не просто дорогой, а вызывающе роскошной. Снаружи кафе стояла припаркованная машина – ярко-красный спортивный автомобиль, блестящий и безупречный. "Наверное, ее бандит много денег ворует," подумала я с едва скрытым раздражением.

Наша семья никогда не отличалась богатством. Я работала в полицейском архиве и “стояла в очереди” на должность следователя. Мне предлагали хорошую позицию в другом городе, но я не могла оставить родителей. После того нападения на отца его здоровье сильно ухудшилось, а мама мучилась с сердцем. Они бы не справились без меня. Не могла я их бросить и уехать ради карьеры. Семья для меня всегда была дороже всего.

Лера села напротив и улыбнулась. Ее улыбка была такой, какой я ее помнила: уверенной, немного дерзкой, как будто она знала что-то, чего я не знала.

– Как родители? – спросила она между глотками кофе.

– Тебе правда это интересно или ты спрашиваешь для приличия? – недовольно спросила я.

– Ты права. Мне всегда было плевать на них. Я никогда не чувствовала себя частью этой семьи, – спокойно сказала она, откинувшись на спинку стула. Затем ее голос изменился, стал мягче. – Но ты… сестренка… это другое. Ты ведь как я, ты часть меня. Мы с тобой близнецы, и я всегда чувствовала, когда тебе плохо. Знаешь, в тот день, когда ты заболела перед экзаменами, у меня тоже болела голова, как будто это я была на твоем месте. Это связь, которая есть только у нас.

Я скептически посмотрела на нее, но она продолжала говорить. Ее голос наполнялся какой-то неожиданной теплотой. Она вспоминала, как мы строили штабы в саду, спорили из-за игрушек, но всегда мирились, потому что не могли долго быть друг без друга. Она рассказывала, как иногда скучала по мне, как хотела позвонить, но не знала, как начать разговор. И, к своему удивлению, я начала верить. Мы смеялись, вспоминая, как устраивали шпионские игры, пока мама не ругала нас за грязную одежду. На мгновение мне показалось, что все может вернуться.

В детстве мы были очень близки. Она всегда умела поддержать меня, даже когда я злилась или чувствовала себя одинокой. Вместе мы были неразлучны – две половинки одного целого. Но потом все изменилось. Появились ее тайны, недосказанность, все больше ссор. На мгновение мне показалось, что все может вернуться, будто время способно стереть те годы отчуждения.

Но потом она сказала:

– Ника, я приехала вот зачем… Ты можешь помочь мне в одном деле. Ты должна стать на пару месяцев мной.

– Что?! – удивилась я. – Как ты себе это представляешь?

– Мы тебя преобразим! Будешь похожей на меня! Никто не отличит! – воскликнула она.

– Мы же близнецы! Помнишь, как нас в школе все путали? И как мама иногда не отличала?! – Она улыбнулась, заметив, как я скептически приподняла бровь. – Мы сделаем все так, что ты будешь похожа на меня! Никто не отличит!

– И никто типа не догадается, что я не ты? Типа все дураки такие? Ты, как всегда: все вокруг тебя идиоты, только ты одна умная! Ничего не изменилось! – недовольно покачала я головой.