– С чего ты взяла? Давай уже начинай есть! – Илария подвинула блюдце с апельсином и тостами с джемом дочке.

– Ну мне Гайя сказала, что взрослые могут злиться на ребёнка, даже если тот ни в чём не виноват, из-за своих личных проблем с другими людьми, например… – Стелла побоялась увидеть реакцию родителей и принялась водить пальцем по столу, вырисовывая воображаемые фигуры.

– Это уже не смешно! – Рявкнул Марио, ощущая, что все вокруг водят его за нос. Больше всего на свете он не любил чувствовать себя неуверенно. – Не нужно сюда приплетать свои игры, Стелла! – он не смог сдержаться даже на дочку. Правда, сразу же обратился к жене, чтобы не акцентировать на этом внимание. – Я решил. – А потом к Томмазо, – завтра ты уезжаешь.

Парень вообще не был готов к такому повороту событий. Вместо прежней радости на его лице появились возмущение, злоба и безнадёжность. Зато Илария ощутила удовлетворённость, которая не могла, по её мнению, не стать результатом вчерашней беседы с мужем.

– Что на этот раз? – с некой долей опасения выдавил из себя Томмазо.

Стелла, мама и даже дедушка, выглянувший из-за газеты, не поверили спокойному тону мальчика и ошарашено посмотрели на него.

Во взгляде Томмазо читалась обречённость. И даже волосы, казалось, начали торчать в разные стороны ещё сильнее…

Марио подробно изложил сыну его дальнейшую судьбу на ближайшие месяцы, в конце добавив: «Поэтому отправляйся, как ты однажды сказал, «из этой дыры на поиски лучшей возможности! Флаг тебе в руки!»

А Томмазо, узнав, что его ждёт, даже обрадовался. О таком он и мечтать не мог после всего, что произошло между ним и отцом. Лоренцо он воспринимал как самого нейтрального члена всей семьи, после маминых родителей, о которых у него остались невероятно светлые воспоминания, какие только могут быть у шестилетнего мальчика о своих бабушке с дедушкой. Но так как их не стало именно в этом возрасте внука, всё его уважение перешло к дяде, стойко выдержало десять лет и так и осталось за ним закреплённым.

Последней фразой, направленной в сторону отца стала: «Ну и отлично! Хоть что-то новое увижу! Да и от вас немного отдохну!» После этого он шустренько ретировался из кухни, пока Марио не отвесил ему уже привычных в кругу семьи подзатыльников.

Весь день Томмазо провёл в своей комнате, изредка спускаясь на кухню и в туалет. Фабио попросил Стеллу помочь ему вымыть машину, вручив небольшое ведёрко, а когда они закончили, уехал на встречу со своим старым другом. Марио с женой работали в пиццерие и решили закрыться пораньше, так как был будний, не особо прибыльный день, и Илария хотела посвятить вечер сыну и помощи в его сборах. Она чувствовала лёгкую вину за то, что буквально выгоняет его с мужем из дома в надежде отдохнуть, решить свои дела и даже немного сэкономить. «Ничего, он будет в надёжных руках и в условиях получше наших…» – оправдывала и успокаивала себя она.

Уже поздно вечером, когда все были сосредоточены на Томмазо: Илария бегала между ним и шкафом и складывала вещи в чемодан, которые, на её взгляд, точно ему понадобятся, Марио сидел рядом на кровати и перечислял свои требования к его поведению, несколько раз он повторил «Не вздумай нас опозорить! Иначе домой можешь не возвращаться!», Фабио стоял на входе в комнату и подобно зоркому соколу наблюдал за происходящим, контролируя поведение каждого, Стелла закрылась в своей комнате и тихонечко позвала:

– Ответь мне, пожалуйста. Мне сейчас оочень нужно.

– Да, что такое?

– Томà завтра уезжает… Я боюсь за него. Всё ли будет хорошо?

– Да, конечно. Тебе не следует расстраиваться. Он немного попутешествует, научиться новому, а потом вернётся и всё тебе расскажет.