– Карамон! – прокричал бывший телохранитель, задрав руки к дыре в потолке. – Карамон!

Я только хотела испугаться, как пол, стены и потолок покрылись теми же символами, что и вытатуированные на руках у сектантов. Язык, на котором читался остальной текст призыва, я опознать не смогла. Не латынь точно. Я хоть и не медик, но в юриспруденции латынь также используется очень часто и нужна для работы. Моих языковых познаний не хватало, чтобы разобрать произносимую белиберду. Некоторые слова повторялись, но мне это ничего не дало. Я не аудиал, а визуал. На бумажном носителе я бы за несколько дней или даже недель могла бы расшифровать «заклинание».

2. 2

Спецэффекты поражали. Символы на бетоне перемещались, вспыхивали золотыми шариками и золотыми искрами опадали, отскакивая от поверхностей. К призыву Хламиды присоединились его соучастники, и их крики, отражаясь тяжелым эхом от стен, создавали оглушительны гул. Свободный покрой одежды сектантов не позволял рассмотреть, вооружен ли хоть один из них или нет. Раньше я не интересовалась делами сектантов, уж слишком мало их в делопроизводстве, поэтому все мои сегодняшние знания о них ограничивались фильмами и сериалами.

Какой должна быть приличная жертва в кинематографе? Молодой красивой девственницей без вредных привычек. Попадание сто из ста, но им об этом знать необязательно. И если первый и второй пункты без сомнения истинны, то вот за третий и четвертый можно побороться. А что? В двадцать первом веке понятия дуэнья не существовало, и за моим поведением следила только я одна… и телохранитель, и водитель, и домашняя прислуга. Нигде нет спокойствия!

– Карамон! – выкрикнул Хламида особенно громко, и за ним подхватили соучастники.

Если бы не движущиеся по бетонным стенам матовые черные символы, я бы ни капельки не сомневалась в реалистичности происходящего. А так сомнения были и довольно серьезные. Может быть, мне вкололи что-то, пока я была без сознания? Или опоили меня чем? Когда я осматривала бетонную коробку, я не нашла ничего, что могло воспроизводить рисунки на стенах и потолке. Зато на полу рисунок был весьма статичен – банальная пентаграмма. Могли бы и что-нибудь позамудренней нарисовать. Неудивительно, что их Темный Лорд все никак не явится на зов.

Вот зря я об этом подумала! Хламида кивнул в мою сторону, и громила двинулся ко мне. Ой-ей. Легко быть смелой, когда чувствуешь себя хотя бы в относительной безопасности. Я только подумать успела, что жертве во время ритуала полагается быть либо убитой, либо изнасилованной, как громила схватил меня за локоть, подтащил к Хламиде и толкнул к его ногам. Складывалось впечатление, что сначала меня настигнет «положение номер два», а потом «положение номер один».

Вживленный под кожу маячок больше не пульсировал, израсходовав имеющийся в нем запас энергии, меня до сих пор не нашли, а время поджимало. Сколь бы страшно мне не было, унижаться перед мерзавцами не стану. Я не буду молить о пощаде и плакать у их ног, выпрашивая свободу. С сектантами такой номер не прокатит. Они будут упиваться моими страданиями. Ни за что! Я вскинула голову, чувствуя, что живой мне отсюда уже не выбраться.

Глаза бывшего телохранителя горели золотым огнем. Губы искривлены в предвкушающей усмешке.

Подол черной хламиды затлел, распространяя черный дымок и запах гари. Сектанты, за исключением главного, пали ниц, а я продолжала с вызовом смотреть прямо в его золотые без белков и зрачков глаза. Прокуроры не сдаются! Прокурором я пока еще официально не являлась, а только собиралась им стать после завершения университета, но уже сейчас я воспитывала в себе нужные качества характера. И даже если мне суждено умереть, я сделаю это с честью!