Мой случайный парень Александра Астафьева

1. Глава 1. Веснушка

Юлиана

Никогда не загадывайте наперед.

Не рассказывайте никому заранее о своих планах, иначе не сбудется или все пойдёт наперекосяк.

Существует достаточно таких убеждений, разных по содержанию, но одинаковых по смыслу. Знаю несколько таких, но никогда их не придерживаюсь.

Хвастаясь своим блестящим поступлением в университет и скорым отъездом в столицу, я и не подозреваю о том, что, возможно, выстраиваю собственную цепочку невезения.

Сегодня именно тот предпоследний жаркий августовский день, когда все идет не по плану.
Изначально ничего не предвещает моему испорченному внешнему виду, а позже подавленному внутреннему состоянию. Ввести меня в заблуждение, гнев, а затем в депрессию, оказывается, можно по щелчку пальцев и без особого напряга. Для этого берём одного вкуснопахнущего кареглазого мачо, ослепляем себя его белозубой улыбкой, цепляемся за него одеждой, и, вуаля, прибытие в столичный вуз, куда я поступила этим летом, уже не кажется таким радостным и приятным событием. Но обо всем по порядку.

Всё начинается с того, что по неизвестной причине звонок будильника на телефоне срабатывает чуть позже обычного. Я едва успеваю перекусить, на бегу одеваюсь, благо вещи успела все собрать ещё вчера, чтобы сегодня с приподнятым настроением отчалить в ту самую взрослую и самостоятельную жизнь, о которой все трещат без устали, пока ты школьник. Теперь я студентка факультета «Международная журналистика», где желание учиться для меня является целью номер один.

Любимая бабуля получает короткие объятия и громкий чмок в щеку, на большее я не задерживаюсь в её доме — времени нет. Лечу с чемоданом по ступенькам вниз, и охотно ловлю на прощание её заботливое:

— Юлиана, как приедешь, позвони!

— Обязательно! — кричу в ответ, незамедлительно получаю вдогонку «вот молодёжь ненормальная».

Улыбаюсь.

До отправления поезда остаётся целый час, прикидываю в уме, что успею, если доберусь до вокзала общественным транспортом.

Зря я, конечно, так думаю. Но времени в обрез, а ехать до намеченного пункта на такси сейчас лишняя денежная трата.

Автобус по обыкновению набит людьми снизу доверху. Необъяснимым чудом я влезаю в эту консервную банку, таща за собой багаж.

— Полегче, девушка, — делает мне замечание пожилой мужчина, бросая недовольный взгляд на мою поклажу, поставленную у его ног. Не отдавила же... Или?

— Прошу прощения, — в итоге мямлю я и стараюсь не заострять более на нем свое внимание.

Крепко держусь за перекладину над собой, сдавленная с двух сторон пассажирами. На самом деле очень радуюсь своему решению надеть летние брюки и длинную белую тунику в сеточку, поскольку люди пихаются из стороны в сторону, трутся своими липкими от пота конечностями, фу, и дышат тебе в лицо. Водитель тоже не из нежных. Управляет автобусом лихо, не задумываясь о пассажирах внутри. Но все уже привыкли.

И вот, один резкий тормозной рывок, и я носом встречаюсь с чьей-то твердой грудью. Мои глаза ползут вверх по белой футболке, чтобы напороться на кареглазый насмешливый взгляд.

Его обладатель нависает надо мной, держась за перекладину возле моей головы. Темные густые брови его издевательски изгибаются, рот приоткрывается, приготавливаясь произнести какую-то фразу, а, может, и замечание, и я понимаю, что откровенно пялюсь на парня брюнета, от которого исходит приятный аромат. Парфюм однозначно из дорогих и несколько спасает положение вони в автобусе.

Часть пассажиров, кто занял сидячие места, пребывают в шоколаде. Никто их не пихает, не трется липким потом, не дышит на них перегаром. Радует одно, рядом со мной стоит ароматный паренек примерно моего возраста, и оттого моя поездка не такая удушливая, и более-менее приятная.

Не смотрю на него, но чувствую затылком на себе его любопытный взгляд.

Ага, значит, понравилась. Улыбку пытаюсь подавить силой, но не выходит.

Водитель всегда рад утрамбовать толпу в салоне во время движения, чтобы на следующей остановке как можно больше влезло пассажиров. И один такой маневр припечатывает меня к парню окончательно.

Уже не стесняюсь откровенно брошенного на него взгляда. Симпатичный он, не спорю, и ямочка на щечке такая завлекательная…

Но отчего-то этот брюнет с густой челкой, растрепанной в разные стороны по последней моде, выглядит напряженным. Хм.

В туалет захотел? Или уже? Не выдержал? Ха! Вот умора. Потому что у него такое выражение лица…

— Ты на мне сейчас не только дыру протрешь, Веснушка, но и без ноги оставишь, — слова вылетают один за другим из его пухлых губ, уголки которых дерзко приподняты вверх.

Ну и хам! Лучше бы продолжал молчать, красивее б выглядел.

Меня как будто пыльным мешком по голове жахнули! В один миг вся его привлекательная внешность рассыпается на пол бисером разочарования, и теперь я нарочно топчусь по его ноге, будто давлю маленькие бусины.

Резко отворачиваюсь, сжимая губы, чтобы не ляпнуть лишнего, переваривая каждое сказанное им слово.

— За грубость по отношению к девушке без ноги как-нибудь проживешь, а вот без кое-чего другого…

Абсолютно не умею держать язык за зубами, особенно, когда речь идет о моей персоне, а тут хамство распространилось на всю катушку да на весь автобус.

— Кончай уже! Не дрова везешь!

Кто-то из пассажиров рядом не выдерживает, кричит, видимо, горе-водителю, затыкая наглеца, который отчаянно пытается что-то мне ответить.

Нет, вы слышали?! Веснушка я для него! Природа-матушка наградила меня рыже-коричневым цветом волос и мелкими крапинками на коже, но никто меня так не называет. Не обидно вроде звучит, но от этого типа, судя по всему, приятных комплиментов не дождешься.

— Мне выходить на следующей. Так и будешь стоять, приклеенной к моему телу? — осмеливается продолжить диалог «джентльмен» немощный.

Уcмехается нагло так, пламенно.

Ух, сейчас бы съездила по этой довольной физиономии, а сама рискую лишь двинуть ему локтем в бочину.

— Ауч! — выходит слишком наигранно с его стороны.

При этом кареглазый черт не перестает улыбаться своей челюстью с идеально ровными зубами.

Пусть бы захлопнулся, в теперешнем его положении эта обезоруживающая, как ему кажется, улыбка, может сыграть против него. С удовольствием подправлю ее. Бесплатно.

— Ты что, отбеливателя наглотался? — спешу поинтересоваться, задевая его нарочно.

Понимаю, что он не стоит моего внимания, однако мой внутренний дьяволенок не дремлет.

— Завидно? — в его тёмных глазах полыхает огонёк задиристый.

— Тому, что у тебя напрочь отсутствуют манеры?

— А у тебя — чувство юмора.

— Извини?! — балдею от его дерзости и находчивости, мысленно засучив рукава, и приняв боевую готовность.

Так это у него шуточки такие?

— Какая озорная лисичка, — спешит красавчик сделать выводы. — Ротик прикрой, а то простудишься, — пальцем дотрагивается до моего подбородка, а я тороплюсь увернуться от его прикосновений, и задеваю затылком, стоящего позади себя пассажира.

— Осторожней, — слышится замечание, которое совершенно не беспокоит меня так, как один взгляд и кривая усмешка этого...

Гляжу на него с вызовом, задрав голову вверх.

Крепкий орешек попался, однако, этот волнистый попугай.

Он пару раз театрально моргает, передразнивая меня, мол, хорош пялиться, и указывает подбородком к выходу из автобуса, в котором, оказывается, все давно уж притихли в наблюдении за нашим своеобразным общением.

— Какая теперь молодёжь наглая и невоспитанная, — я только успеваю ловить перешептывания со всех сторон. — Беспардонные. Устроили тут...

И понеслось.

Крепко сжимаю ручку от багажа, который болтается на колёсиках и скользит по ногам пассажиров, когда я толкаюсь с этим выскочкой к выходу. Очень активно, между прочим, проталкиваюсь, будто на самом деле моё тело каким-то непостижимым образом притягивается к нему. Практически дышу парню в спину, стараюсь отставать, но не получается. Озорник продолжает тянуть за собой, при этом руки его абсолютно свободны и совершенно не касаются меня. Он даже не оборачивается на мой призыв остановиться, и выполняет просьбу, как только мы оказываемся на улице.

— Кажется, не на той остановке вышел, — бормочет он, почесывая затылок.

Наконец-то до его крошечного мозга доходит еще кое-что, поскольку он чувствует позади себя мое присутствие.

Готовая расплакаться, всячески пытаюсь отделаться от него, точнее, от его пояса на фирменных джинсах, заклепки которого прочно подцепили, как бы вульгарно не звучало, мою сетчатую тунику. И нет, чтобы разорвать эту несчастную ткань, железки увели меня за своим пустоголовым хозяином, как собачку на поводке.

Комично и драматично.

Трагично!

В поезде я должна быть через десять минут, а я не пойми где. И главное, с кем?

С силой дергаю тунику, рву ее, не жалея.

— Видишь, и одежда твоя неравнодушна ко мне, — скалится Казанова. — Так и просится, чтоб её сняли.

— Еще одно слово, — грожу пальцем, но не договариваю.

— И че?

Как же он меня бесит.

— Через плечо!

— Да что ты завелась? Не виноват я, что твоя, — оглядывает с ног до головы, — рыбацкая сетка порвалась.

Мне кажется или вся эта дурацкая ситуация забавляет его?

— Тебе смешно, а я, благодаря твоему цыганскому ремню с драгоценными камнями, на вокзал опаздываю!

— Как интересно, я тоже. Но в своём опоздании вини только себя, рыжуля. Кофточку могла бы нацепить попроще, и лицо сделать улыбчивей.