Теперь Оля начала узнавать Ратмира Абрамова заново, а заодно принялась болтать о нём с удвоенной силой, снабжая меня новыми порциями подробностей об этом парне. Он левша, у него родимое пятно в форме летящей птички за ухом, он разлюбил русский рэп и начал слушать модную электронную альтернативу. Зачем мне это?! А какая у него теперь тачка?! Очуметь можно, как запиписочно!

В некоторые факты вообще было сложно поверить. В один из дней Оля рассказала, что за годы занятий воркаутом Абрамов преуспел так, что теперь умеет отжиматься на двух пальцах. И без ног. Вот просто: стоит в планке, опираясь лишь на пальцы. Пришлось недоумённо парировать: «Ты совсем помешалась! Не преувеличивай!» Однако мой здравый скептицизм был жив всего минуту. Пока Оля не ткнула меня носом в видео из профиля, который вел кто-то из компании Абрамова. Там Ратмир проворачивал такое, что физика и анатомия выходили из чата! И приходилось верить во всё остальное, сдувая пыль со своих знаний о парне. Я ведь не видела Ратмира больше трëх лет, с тех пор, как он съехал из Олиного дома. Думала, что выкинула ненужное досье из головы, а оказалось, что оно бережно уложено в дальнем ящике моей памяти, и пухлые папки совсем не готовы вмещать новое.

Шли дни, Тимофеева всё реже встречалась со мной из-за того, что часто зависала в новой компании. А во время наших нечастых встреч складывалось ощущение, что ей нужны одни лишь «уши». Порой она забывала спросить, как у меня дела, зато постоянно болтала о событиях, в которых фигурировал Абрамов: как он покатал всех на машине, как он организовал поездку за город, как он помог кому-то… «Ратик то, Ратик это!» За эти пять месяцев мои бесы успели усесться за стол и устроить пиршество противоречивых чувств.

Бесенятам, сидящим на стороне «ЗА», было, конечно, интересно, отчего же после знакомства с Ратмиром Олина симпатия не только подтвердилась, но и кратно увеличилась. Действительно ли он так крут? Откуда у него появилось столько возможностей? Почему он в компании главный? При этом рогатые со стороны «ПРОТИВ» стучали кулачками и кричали: «Вольнова, ну камон, нас променяли на выдуманный идеал! На хвастливого трюкача. Имей же гордость, в конце концов!» И разумеется, все бесы до единого кидались едкими замечаниями в адрес Тимофеевой о том, что без конца болтает, но не зовёт в новую компанию, сокращая частоту наших встреч и забывая о школьной подруге.

В том месяце я окончательно разозлилась и высказала Оле, что ей пора перестать циклиться на Ратмире, что он не самый лучший в мире парень. А даже если и так, то у неё нет шансов, потому что у Абрамова, судя по её же рассказам, есть девушка. Объяснила наконец и то, что эта безответная любовь не даëт место другим чувствам, более важным. Подруга предсказуемо обиделась. Пропала с радаров на несколько недель, перестав отвечать на мои сообщения, а после написала без приветствия: «Приходи завтра в парк у шараги в три часа, убедишься во всём сама».

Хоть в глубине души было любопытно посмотреть на её новую компанию, убеждаться ни в чëм я не хотела. Я шла в обозначенное место с единственной целью: посмотреть на всё трезвыми глазами, передать бывшей подруге личные вещи, которые несла в рюкзаке, и молча уйти. Я не смогу продолжать тесное общение с человеком, который мыслит неадекватно и пропадает из-за разногласий, поэтому на всякий случай прихватила все оставленные у меня дома вещицы, какие нашла. Скорее всего, это будет точкой в нашей дружбе, а если нет, то её безвозвратным охлаждением.

Котёл с мыслями продолжал кипятиться, булькая и выплёскивая едкую смесь наружу, поэтому я не заметила, как прошла значительную часть пути. Опомнилась на подходе к зданию, которое располагалось через два квартала от моего дома, – почти дошла.