) входит, вешает меч на крюк у двери и распахивает окно, из которого открывается вид на площадь у ворот.
Горничная Марта, красавица и известная ценительница мужского пола углядела его сразу. Поигрывая стройными бедрами и сверкая бесстыжими зелеными глазищами, она вызывается прибраться у него, постелить постель и т.п. Баронесса понимающе усмехается и кратко напоминает ей о том, как следует обращаться с благородными господами.
Но уже спустя несколько минут Марта спускается по лестнице мимо покоев хозяйки. Хочет прошмыгнуть мимо, но Тереза хватает ее за локоть:
- Что ты?
У молодой женщины лицо красное и злое, пряди рыжих кудрявых волос выбились из-под чепца и развеваются, как змеи. Из корзины свешивается всунутое как попало белье.
- Со мной еще никто так не обращался! - возмущенно шипит Марта.
- Неужели он побил тебя? – удивляется хозяйка.
4. Глава 3
- Нет, хуже - выставил за дверь без всяких сантиментов, как какой-нибудь сундук! Молча поднял и выставил!
- Дай ему осмотреться, - миролюбиво предлагает баронесса.
Ночью хозяйка долго прислушивается к тому, как человек наверху ходит из угла в угол, словно зверь по клетке.
***
- …Расскажи еще раз, что здесь было без меня! - я прильнула к моей (теперь) матери.
Это роскошно одетая дама с великолепной осанкой, неопределенного возраста. У нее пепельного цвета волосы, уложенные в высокую прическу, и рассеянный взгляд. Ее брови постоянно высоко подняты, отчего кажется, что она все время нервничает, то есть истерит. Мне кажется, что я, то есть Мария – куда красивее, то есть пошла в папу.
А вот обнаженные по локоть руки княгини очень красивые и ухоженные. Они гордо удерживают изящную сумочку из золотой парчи, словно две драгоценности - еще одну.
Мы прогуливаемся по саду, как мама и дочка. Когда я напоминаю себе об этом чуде, случившемся со мной в другом мире, меня распирает от удовольствия. Мои чувства полностью может понять только тот, кто, как и я, вырос в детском доме.
Мне даже удалось вызвать новую маму на откровенность.
- Еще раз? - улыбается одними уголками губ княгиня. - Пятый или шестой?
Нас сопровождают слуги, готовые исполнить любой каприз. Белая лохматая собачка отзывается веселым лаем на кличку Минна и бегает вокруг нас, нюхая следы и изображая охрану.
- Что же здесь интересного? - пожимает плечами княгиня Ингрид. - Никто ничего не знал, даже мне не сказали правды. Все думали, что ты у своей кормилицы и все время ждали от тебя весточки. И я, и твои горничные, и…
- И Гертруда?
- Да, и Гертруда.
- И Рихард?
- И Рихард. А ты отчего-то так жестока к нему! Прежде ты такой не была. Как дерзко ты ответила ему вчера - что тебя не покидает ощущение, что он говорит о том, чего нет! Разве следует так разговаривать порядочной девушке?!
Княгиня оглядывается и велит подать освежающие напитки. А я думаю, что максимально деликатно подобрала синоним к слову «врешь».
- Но я ошиблась, - мама делает глоток сока, - в то время графа не было с нами, он уезжал. А после появились эти слухи, якобы с тобой, дочь моя, приключилось какое-то непоправимое несчастье. И что князь выбирает себе наследницу, - еще глоток.
- Людвиг лежал больной, я старалась слухам не верить. А твоя подруга Гертруда все время плакала - это было невыносимо! Коснется какой-либо твоей вещицы - и заплачет. Возьмет Минну на руки, - и вся обрыдается. Граф очень деликатно ее успокаивал, при нем ей явно становилось лучше.
- А потом он изнасиловал ее! - резко бросаю я.
- Ты чересчур сурова к графу, - останавливает меня мать. - Если девица не может себя соблюсти… К сожалению, нельзя быть совершенно уверенной в компаньонке, сколько бы сил ты в нее не вложила. Мы все были сверх меры добры к бедной сиротке. Гертруда с детства привыкла пользоваться твоими вещами, как своими, - разве не так? Она любила все то, что любила ты. Видимо, и по графу она стала вздыхать, едва только ты, дочь моя, начала приглядываться к нему. Она предала тебя, пойми это наконец!