Дядя Дюльер засмеялся. На плите что-то заурчало и повар, напевая себе под нос, растворился за клубами пара.

— Дракон, что с него взять? – заговорил он, вернувшись к яблокам. – Я всю жизнь провел среди них. Они горячие, вспыльчивые, но милорд владеет собой прекрасно! Лучше из всех драконов, которых мне довелось повстречать.

Хорошо бы, если так. Не хочется оказаться в брюхе у красного дракона. Там темно, жарко и наверняка много мусора после всех, кого он съел раньше.

У дяди Дюльера до обеда я не досидела – забрал дворецкий.

Им оказался тощий, длинный мужчина в костюме с черной бабочкой, выпученными глазами и непропорционально длинным лицом. Слова он растягивал, отчего голос его делался нудным и начинал раздражать после пары секунд.

— Твоя задача аккуратно, понимаешь? Аккуратно протереть рамы картин. Не испорть ничего. Аккуратно!

Слово «аккуратно» он повторил не менее десяти раз, так что когда тряпка попала мне в руки с очистительным раствором, я была крайне раздражена.

Дворецкий, мистер Хоунто, решил проследить, насколько аккуратно я выполняю порученную мне работу, и стоял за спиной, пока я до блеска натирала золотую раму безобразной картины.

Лицо человека на полотно состояло из четырех квадратов разного размера и цвета. Глаза уродливо разместились в разных плоскостях, а рот съехал на место подбородка, который вовсе отсутствовал.

Не понимаю, как этот кошмар могли разместить в таком красивом коридоре.

— Нежнее три, нежнее, - нудел под ухом мистер Хоунто. – Не задень полотно!

Это полотно, по-моему, уже не раз задели. А если нет – то пара лишних штрихов этому "шедевру"  совершенно не повредит!

— Осторожно! Это велонское золото! – дворецкий, видимо, не собирался уходить.

— Мистер Хоунто, - все-таки не выдержала, - мне кажется, я слышала шум у двери, -  улыбалась убедительно, как могла.

Дворецкий намеревался сказать что-то еще, но закрыл рот и, хмыкнув, направился ко входу.

— Это не так, то не так, - я отрывистыми нервными движениями терла раму. – Сам бы взял и показал.

— И часто ты с собой разговариваешь? – раздалось за спиной.

Я едва не свалилась со ступеньки деревянной лесенки, ножки коей грозили разъехаться по скользкому мраморному полу.

Балансируя и пытаясь восстановить равновесие, ухватилась за картину, чтобы не упасть.

Не упала. А вот картина сорвалась и наткнулась на торчащую перекладину из дерева и столкновение она не пережила.

Беда...

Золотая рама и порванное полотно висели на лесенке.

Спустилась на пол, высвободила картину. На месте уродливого лица зияла дыра.

Рядом гневно засопели.

Взгромоздилась на лесенку вместе с картиной, вернула ее на прежнее место...

— Так она выглядит гораздо лучше, - заключила с напускной уверенностью.

Без этой мазни вместо нормальной головы она действительно смотрелась куда лучше.

Гневное сопение усилилось.

Прискакал мистер Хоунто, взглянул на картину, схватился за сердце, за голову и со стоном побрел по коридору, ища кого-нибудь, кто даст ему капли для сердца.

За спиной все еще сопели, а я оборачиваться не спешила. Зачем? Мне не нравится, как в гневе выглядит лицо моего похитителя.

— Вы снова меня напугали, - пробормотала спускаясь, - кто вас учил подкрадываться со спины?

Я разглядывала лесенку, лишь бы только не смотреть на милорда. Ведь не виновата я... Случайно вышло.

Рядом шумно выдохнули, очень шумно вдохнули...

— Ладно, - напряженно произнес мужчина, - ладно. Она мне все равно никогда не нравилась.

С сомнением покосилась на дракона, тот смотрел на дыру в картине.

— А я подумала, что у вас чудовищный вкус.

— Это был мамин подарок, - все еще напряженно, но уже не настолько явно, произнес.