Квартира Натана просторная и шикарная. Сразу видно, что дизайнеры потрудились на славу. Весь интерьер продуман до мелочей. А от каждой, даже самой крохотной вещицы, веет деньгами и статусом.

Снежа, бесшумно ступая, бродит по комнатам. По тем, где двери нараспашку, либо их и вовсе нет.

На взгляд девушки самая уютная оказывается кухня. И становится даже спокойнее, как только взгляд задерживается на кофемашине. Та же марка, тот же производитель, что и у любимой машины Снежаны.

И Йодко готовит кофе для себя, несмотря на то, что можно еще поспать. Несколько минут, и горячий бодрящий напиток готов. Снежана с чашкой в руках замирает у широкого окна. Там, зутсава стеклом, стеной идет снег. Непроглядная пелена — как и жизнь Снежи. Ничего не ясно, не понятно, что ждет, что делать дальше, кому можно доверять, а кому нет.

Снежа вздыхает. Нижняя губа треснула, болит, кровоточит. Но в остальном болевых ощущений почти нет. Разве что дискомфорт в области паха.

Снежа вновь обрывками вспоминает ту ночь.

Господи, как же развязно она вела себя! Как же ей стыдно теперь за те минуты. Или часы?

Снежана погружается в собственные мысли и эмоции. По-хорошему, нужно ехать на работу. Но как работать с таким лицом? Снежа не знает.

От раздумий отвлекает звук открывающейся входной двери. Негромкий стук и тяжелые шаги.

Снежана замирает. На всякий случай ищет, куда можно спрятаться. Почему-то именно эта мысль — первая. Спрятаться!

Но девушка заставляет себя оставаться на месте. И ждать.

Кухня спроектирована так, что в нее можно попасть либо через гостиную, либо через коридор. И Снежа вслушивается в приближающиеся шаги.

Слышит шорох одежды. И ждет.

Натан появляется в дверном проеме. Бросает пальто на спинку дивана, следом летит и пиджак.

Мужчина остается в одной рубашке и брюках. Волосы слегка взъерошены, словно мужчина стряхивал с них капли — растаявшие снежинки.

Снежана молчит. Чувствует, как пальцы до боли сжимаются на кофейной чашке.

А между тем мужчина приближается почти вплотную к ней. В его колючем взгляде — недовольство. Брови сходятся на переносице. Натан хмурится.

Он вытягивает чашку из онемевших пальцев Снежи. Делает несколько глотков терпкого напитка.

— Тебе не стоит пить кофе, иначе не уснешь, — говорит мужчина и проходит мимо, унося чашку. — Могу предложить чай или молоко.

— Но я не хочу…, — растерянно начинает лепетать Снежа.

— У тебя постельный режим, — с нажимом произносит Натан, ставит чистую чашку рядом с кофемашиной и запускает программу, — есть хочешь?

Он говорит, не оборачиваясь. Снежана качает головой в отрицании. Запоздало понимает, что спиной Натан не видит ее жеста.

— Нет, — выдыхает Снежана.

— Тогда живо в постель! — командует Натан, не оборачиваясь.

Снежана торопливо направляется к выходу из комнаты. Уже в дверях оборачивается.

Натан стоит спиной к ней. Руками упирается в каменную столешницу. Голова опущена, словно мужчина устал, напряжен, взвинчен.

Снежа ничего кроме этой спины и не видит сейчас. Вспышками мелькают воспоминания, какая эта спина наощупь. Невозможно горячая, со стальными мышцами.

Всего несколько секунд, но Снежана замешкалась.

Натан оглядывается. Не меняя позы, смотрит на нее. Девушка теряется в этом взоре. И сбегает.

Странный он. И взгляд. И Натан.

Поскольку не было четких распоряжений, в какой постели ей спать, Снежа возвращается в ту же комнату, в которой проснулась.

В отличие от других комнат, Снежане здесь нравится. Комната не такая безликая, как остальные. Будто в ней поработал совсем другой дизайнер. Тот, который четко знал характер владельца комнаты?