— Сколько? — роняет Нат. А Кастет с готовностью называет сумму.

— Блядь! Он что, столько взял? — ругается Нат.

— Йодко? Нет, — зло смеется Кастет, — он взял меньше. Но я вижу, что твоя женщина тебе дорога. Потому цена слегка подросла.

— Гляжу, торгаш в тебе никак не сдохнет, — скалится Самсонов.

— Это ты у нас по части торговли спец, Самсон. Как бизнес? В норме? Люди говорят, твои магазины качают нехилое бабло, — невозмутимо продолжает Кастет и добавляет, — ну как, Самсон, выкупаешь ляльку? Или отдадим кому пощедрее?

Натан все же смотрит на фотографию на экране мобилы Кастета. Снимок сделан через витрину ювелирки. Но даже так, на расстоянии, прекрасна видна улыбка Снежаны.

С той девчонкой, что спит сейчас в постели Ната, мало сходства. Там синяк на все лицо. Лютый ужас в глазах. И сама девочка напоминает побитого щенка, а не человека.

Нат переводит взгляд на старика. Походу, карта у него идет. Йодко веселится, бухает, раздает фишки местной шлюхе, сидящей на его колене.

Даже на расстоянии Нат видит перстень — родовой перстень Йодко. Тот самый, отпечаток которого «красуется» на щеке Снежаны.

— Идет, — кивает Нат, — посади меня за тот же стол, Кастет.

— Думаешь, хорошая идея? У вас же того, как ее, вендетта и холодная война? — смеется мужик, но Натан видит, что Кастет прямо-таки трясется от предвкушения посмотреть со стороны за игрой.

— Переживет, — дергает головой Натан. — Бабки привезут в течении часа, Кастет.

— Твоему слову верю, ты же знаешь, — лыбится Костя.

— Закладную, расписку, что там Йодко тебе оставил? — интересуется Нат, и когда документ исчезает во внутреннем кармане пиджака, Самсонов подходит к столу.

Для Натана Соломоновича уже ставят свободный стул, приносят фишки, выпивку, где-то рядом трется шлюха, готовая по первому зову примчаться.

Но все это Натану не интересно. Он пристально следит за тем, как меняется выражение лица Льва. Как старик бледнеет, краснеет, пытается соображать.

И пока крупье сдает новую колоду, Нат наслаждается паникой в глазах старика.

— А ты чего здесь?

— Тебя что-то не устраивает?

— Да нет, — ерзает на стуле Йодко и озирается по сторонам, — а ты чего, один?

— Чтобы тебя закопать, сука, мне помощники не нужны, — цедит Нат.

— Я, пожалуй, пойду, — мямлит старик, но на его плечо опускается рука Кастета и давит, заставляя сесть на место.

— Не спешите, Лев Яковлевич, — лыбится Костя, — игра в самом разгаре. И карта вам идет.

***

5. ГЛАВА 5

Снежана смотрит на свое отражение. Вновь хочется плакать, но слез уже нет. Закончились.

Возможно, дело в том, что Снежана находится сейчас в чужом доме, потому и нельзя раскисать.

Возможно, дело в том, что этот дом принадлежит Натану Соломоновичу. И тоже нельзя раскисать.

Возможно, в голове Снежаны появилось осознание, а следом и принятие того, что отец ее никогда не любил. Всегда был сдержан, холоден, критиковал по любому поводу. А главное, очень сильно не хотел передавать ей последний ювелирный магазин семьи.

Тогда Снежана списывала все на пристрастие отца. Ему нужны были деньги на игру, потому и держался за бизнес, как мог.

Однако теперь Снежа начинает верить, что дело не в бизнесе, а в ней самой.

Отец просто не считает ее дочерью. В нем нет отцовских чувств. И не было никогда.

Снежа берет в руки тюбик с мазью. Наносит на щеку. Следом выпивает таблетку обезболивающего.

Все это оставлено на тумбочке у кровати. Снежа находит медикаменты, когда просыпается глубокой ночью. Или, скорее, ранним утром?

Да, на часах пять утра. В доме тихо, не слышно ни звука. И Снежана решает воспользоваться возможностью и хорошенько рассмотреть, где находится.