Не знаю, что двигает мной больше. Желание помочь человеку, оказавшемуся в беде или банальное любопытство. Но я ступаю к двери уборной, позабыв о голоде.

Лучше бы я этого не делала!

Потому что приоткрыв дверь тихо, насколько это возможно, я уже готова вырвать свои глаза с корнями.

На подоконнике, прямо в уборной, с задранной до пупка юбкой и стянутыми колготками, откинувшись на руки, сидит Матвеева. Она не видит меня, в данный момент Диану больше занимает то, что творится прямо между ее так смело раздвинутых ног. Вернее то, что творит там какой-то парень с широкой спиной, обтянутой синей рубашкой и клетчатым пуловером. Его темная макушка двигается ритмично, а язык, судя по стонам Матвеевой, его справляется со своей задачей на "ура".

Поначалу мне кажется, что это шутка какая-то. Зачем Матвеевой изменять Косицыну? Для чего ей выбирать какого-то старпера для плотских утех, вместо того, чтобы гореть в объятиях подкаченного красавчика?

Потому что тот человек, что сейчас ублажает Ди совершенно точно не Дима. Удивительно, но факт: я бы даже со спины его узнала.

Однако чем больше стою, тем явственнее понимаю, это не обман зрения, не розыгрыш. Это все взаправду!

В груди становится тесно, а щеки обдает жаром. Жаром испанского стыда. Потому что уж чего-чего, а такого гнусного поступка от Матвеевой я не ожидала.

Почему я вообще все ещё здесь и смотрю на это?

– Хочешь, повторим? – вдруг выдыхает мне кто-то прямо в ухо, за талию оттягивая от двери уборной. – Я могу и позадорнее.

Мои руки дрожат, дыхание сбито, но я нахожу в себе силы, чтобы поднять взгляд и наткнуться им на самодовольную рожу Звягинцева. Он улыбается так, словно не видел того, что творится за этой дверью. Так, будто не слышит стонов Матвеевой, которая буквально в эту секунду предает его друга.

– Звягинцев, ты придурок! Зачем так пугать?– опомнившись, отталкиваю парня в грудь и отступаю на шаг. Откуда он вообще здесь взялся?

– Твое испуганное личико — как отдельный вид искусства, – блондин больше не касается меня, он опирается на дверь уборной плечом, будто бы я собираюсь силой ринуться досматривать представление.

И это странно настолько, насколько это возможно. Неужели, он покрывает Ди? Или, может, настолько бережно относится к половым актам в местных сортирах?

Все это, конечно, лишь догадки. Я могу вечно в них теряться, но ничто не отменяет факта наличие рта, которым можно задавать вопросы.

– Ты знал, что..? – я не договариваю, мне противно даже произносить эти слова.

– Это не наше дело, они сами разберутся, – блондин даже бровью не ведёт. Словно все, что происходит за дверью — в порядке обыденности.

– Ты знал! – едва сдерживая эмоции, тычу в него указательным пальцем.

Это открытие настолько поражает меня, что я забываю о конспирации. Весь гнев, что был ранее направлен исключительно на меня и мою взбунтовавшуюся фантазию рвется наружу.

И это я ещё винила себя за сны с эротической подоплекой? Да тут грешников, куда ни плюнь! И я далеко не монашка, что бы не говорила за моей спиной Соня-Аня.

– Какая ты шумная, пойдем-ка отсюда, – Звягинцев в мгновение ока оказывается рядом, легко хватает за руку и уводит за собой. Я настолько в шоке, что не сопротивляюсь. – Самойлова, ты в курсе, что притягиваешь неприятности?

– Тогда из них самая главная — ты, – запальчиво выдаю, резко дёргая рукой.

Чего он хватать меня вообще вздумал? Неужели, думает, что если теперь у нас есть грязный секретик на двоих, то можно позволять себе лишнего?

– Чего злая такая? – продолжает свою игру в провокатора Лева, но уже без попытки меня трогать. – Возбудилась?