Как хорошо, что его оставили у порога. На обстановку внимания не обращаю. Зачем, если я собираюсь отказаться? Или не собираюсь? Что я, черт возьми, собираюсь делать дальше?..

– Кстати, а я разве не помешаю вечером вашему… семейному празднику? – прежде чем уйти, задаю вопрос. Не знаю зачем, слова сами срываются с уст, словно по чьей-то чужеродной воле.

– Уж ты, дорогая моя, точно не помешаешь, – туманно отзывается женщина.

И мне отчего-то кажется, что за этими словами кроется куда больше, чем просто очередная вежливость.

15. Глава 14

Яна

Весь учебный день я как на иголках. Меня гнетет мысль, что вечером так или иначе придется столкнуться с Косициным в его родном доме, в кругу его семьи. Сомневаюсь, что я сумею проскочить незамеченной: дом, пусть визуально не обладал защищенностью, весь обвешан видеокамерами.

От перспективы же сбежать я все-таки отказываюсь. Куда мне идти? Такие решения нельзя принимать за пару часов, даже если очень хочется. Да и, к тому же, почему я вообще должна бежать? Мама Косицина не сделала мне ничего плохого, даже и сам Дима тоже.

Вероятно, дело в том, что я до ужаса, до коликов в животе боялась общественного осуждения. Того, что Матвеева неправильно поймет сложившуюся ситуацию и выйдет из себя, если узнает, где теперь я живу. Того, что она расскажет всем то, чего не было и никогда бы не произошло. Того, что она может выйти на Максима в своем стремлении докопаться до сути и раскрыть ему мое местоположение.

Я так цепляюсь за свой статус инкогнито, что забываю, как жить. Забываю, что можно ведь и просто ни о чем не беспокоиться. Хотя бы день. И не только можно, но и нужно. Пожалуй, это то, чему мне ещё предстоит научиться.

"И все же что-то я упускаю", – эта мысль крутится в голове, не давая сосредоточиться на лекциях, вынуждая то и дело задумчиво отводить взгляд.

В один из таких моментов, на паре по культурологии, преподавательница, не получив отклик на озвучивание моей фамилии, просит меня покинуть помещение во избежание, так сказать, конфликта. Ее покрасневшее лицо не выражает ничего, кроме ненависти в мой адрес, ведь она твердо уверена в моей незаинтересованности предметом.

И все, что мне остаётся — действительно собрать свои пожитки и покинуть аудиторию прямо посреди занятия. Я не хочу проблем. Но проблемы всегда хотят меня, увы.

Прогуливаюсь вдоль пустынных коридоров, смотря себе под ноги, и чувствую себя потерянной, словно я земноводное, впервые выбравшееся на сушу.

Что делать? Как быть? Может, стоит раздобыть еды?

Желудок тут же отзывается одобрительный урчанием. И кто я, чтобы спорить с естественной потребностью? Естественно, тут же меняю направление с неопределенного на единственный пункт назначения, где можно удовлетворить свое желание — столовую. И плевать, что в кармане остатки наличностей, а обычной булочкой я насыщусь буквально на пару часов. Может быть хотя бы еда будет в силах успокоить мой разум?

И вот я уже не просто бреду по коридорам — буквально лечу, лёгкой походкой пересекая холл третьего этажа, спускаясь по лестнице через одну ступеньку, виртуозно раскидываясь приветствиями с редкими малознакомыми преподавателями. Ничто меня не способно остановить. Никто и ничто! Кроме…

Я таки замедляю шаг возле уборной на первом этаже. До столовой остаётся всего-ничего, когда до моего слуха доносится странный звук, идущий из глубины женских туалетов.

Кто-то то ли кричит, то ли скулит, то ли стонет, но не то чтобы громко. Тихо и сдавленно, словно не позволяя себе превысить допустимый децибел. Вероятно, не находись я рядом с дверью, то ничего бы и не услышала, однако так уж сложилось.