— Ну разумеется! У всех есть мать.

— Тсс... Говори тише. Значит, нам нужно всего лишь добраться до Москвы. Так?

— Да, - наврала я.

— Хорошо. У меня есть план. Слушай очень внимательно...

4. Глава 4. Даша

— Я уже очень пожилая женщина. У меня диабет. Вот, видишь, - она зашуршала фантиками прямо над моим ухом. – Конфеты. Съешь их, как только с тебя снимут цепи. Потом я изображу приступ. А ты кричи. Очень громко. Зови на помощь. И... – она осмотрелась по сторонам. – Я подберу на прогулке камень. За мной не очень следят, так что, думаю, всё получится.

— Вы хотите, чтобы я камнем с улицы вырубила двух охранников? Я не смогу...

— Сможешь! Не двух – одного. Один из охранников должен быть с медицинским образованием. Он будет занят мной. Второй, почти наверняка, останется стоять у входа. Тебе нужно сильно ударить его по голове, достать шприц из футляра, прикреплённого к ремню и сделать два укола. Это проще, чем кажется.

— Допустим. А что потом?

— Потом... – Ангелина Степановна призадумалась. – Потом мы переоденемся в их одежду и будем молиться всем богам, чтобы охранники на главном входе не заметили подмену. Главное кепку на глаза пониже надвинь.

Я скептически осмотрела слегка расплывшуюся фигуру своей невысокой соседки. Нам повезёт, если охранники окажутся небольшого роста. Но даже в этом случае, спокойно пройти через главный вход вряд ли удастся.

— Нет, - ровным голосом произнесла я.

Ангелина Степановна удивлённо посмотрела на меня.

— Нет? Ты не хочешь сбежать отсюда?

— Хочу, разумеется. Вот только не через главный вход. Вы же раньше бегать любили? Нужно придумать способ перебраться через забор.

— Забудь об этом. Там камеры на каждом углу установлены. С датчиками движения. Единственный шанс выбраться отсюда – это попробовать обмануть охранника на КПП.

На следующей же прогулке я убедилась, что она права. Камеры на территории были везде – на каждом дереве, на заборе, на основном здании. Их даже не пытались спрятать. Красные мерцающие огоньки виднелись повсюду.

— Видела камеры? – Ангелина Степановна подошла к моей кровати, как только охранники вышли из палаты.

— Хорошо. Сделаем, как вы сказали, - я потянула цепи, проверяя их прочность.

— Не дёргайся. Думаю, через пару дней они тебя освободят.

Освободят... Это слово сейчас звучит как насмешка. Освободят для чего? Чтобы я могла в туалет ходить не вызывая себе в помощь охрану? Так себе свобода.

***

Но я ошибалась. Три бесконечно долгие недели прошли в оковах. Охранники игнорировали мои вопросы, а Ангелина Степановна только каждый раз грустно вздыхала, наблюдая за тем, как после очередной прогулки меня привязывают к кровати. В какой-то момент я совсем отчаялась. С чего мы вообще решили, что мне подарят свободу передвижения по палате? Мой сумасшедший папенька и ненормальная тётка вполне могли не просто изолировать меня, а обречь на вечные страдания.

Но моя соседка не отчаивалась. Каждую ночь после прогулки она заставляла меня снова и снова рассказывать о том, что мы будем делать после побега:

— Я поймаю попутку, попрошу нас подвести. Расскажу водителю, что сбежала от мужа-садиста, который спрятал мою одежду. Вы – моя мама. Вашу одежду он тоже спрятал, поэтому мы надели его рабочую форму. Потом поедем к моей подруге, возьмём у неё немного денег, сядем в автобус, приедем к моим родителям и вместе с ними пойдём в полицию. Мой муж поможет нам. У него много денег и связей.

Ангелине Степановне нравилось слушать придуманный мной на скорую руку план. Она ни разу не пыталась прицепиться к деталям, просто внимала и верила каждому слову. Иногда мне становилось стыдно за то, что обманываю доверчивую женщину, но что ещё мне оставалось делать? Не могла же я ей сказать, что родители от меня фактически отреклись, никакой подруги нет, а муж обезглавлен собственными друзьями?