Он попытался спеленать меня воздушными потоками прямо в коридоре. Я пыталась отбиться. Нас остановил преподаватель - и впервые увёл к ректору.

Странно, но мне вдруг стало почти легко. Сейчас меня отчислят, и я освобожусь от этого места. У меня тогда не было амбиций - я не хотела многого от жизни, и уж точно не думала, что девчонка вроде меня может преуспеть в элитной академии.

Работа официанткой казалась лучше, чем этот кошмар.

Но Илман лишь прочитал нам лекцию о том, что ребяческие глупости и не наносящие однозначного вреда заклятья в Первой Академии расцениваются как здоровая магическая практика. А вот срывать занятия и мешать другим - нельзя.

Я могла бы жаловаться на “ребячество” придурков, которые хотели видеть меня голой, но была уверена, что им всё сойдёт с рук. Тем более, Рейм не сказал ни слова о подпалённых волосах. Он вообще молчал, странно на меня косясь.

И всё это неожиданным образом меня вдохновило.

Чтобы он не так быстро осваивал новые воздушные гадости, я выкинула его конспекты в пруд.

Чтобы отделаться от его оскорблений хоть на день, ночами сидела над книгами, пытаясь воссоздать рецепт огненного зелья с третьего курса, от которого так жжёт во рту, что сложно произнести даже слово. Затем подлила эту штуку ему в чай. Получилось чуть хуже, чем хотелось, но несколько часов я наблюдала за его перекошенным лицом.

Я именно тогда взялась за учёбу с новым рвением. Мне нужно было узнать, как ему противостоять.

Нет, я давно не боюсь его.

Вместо ответа Рейм неожиданно берёт мой стул и двигает к себе резким движением.

В ноздри снова бьёт запах ежевики - на удивление, вовсе не отталкивающий, а даже немного приятный. Зато скрип раздаётся на весь кабинет.

Ректор Илман прерывает речь.

- Рейм, Лудар. Вас не интересует информация?

Я замираю. Понимаю, что не слышала ничего из последних слов - и прикусываю губу.

- Вы говорили о дополнительных занятиях по определённым стихиям, - произносит над моим ухом “избранник”. - Извините, мы слушаем. Просто устанавливаем взаимопонимание с будущей невестой.

И он кладёт руку на спинку стула, по-хозяйски прихватывая мои плечи.

Почему-то этот жест кажется ещё более диким, чем то, что он делал в холле. То ли из-за воспоминаний, то ли потому сейчас я ловлю взгляд Рейма - совсем близко. И не могу отодвинуться. Мы сидим в таком положении минуту, другую. В груди всё бурлит, я сжимаю руки.

- Не выводи меня, Лудар, - еле слышно предостерегает враг.

Знаете что? Мне это надоело.

Кладу руку придурку на колено, а затем веду к бедру. Он напрягается под моими пальцами, почти вздрагивает.

- Ну вот в штаны мне лезть не обяза…

Требуется секунд пять, чтобы огонь потёк в ладонь, но не вышел из-под контроля. Чувствую, как пальцы нагреваются, а ткань под ними греется куда сильнее. Рейм сжимает зубы, голубые глаза сверкают.

Он держится дольше, чем я рассчитывала - с полминуты, не меньше. Мне уже самой горячо. Потом придурок резко выдыхает. Рука соскальзывает с моего плеча, хватает ладонь под столом, отрывает от бедра и уводит от других - сомневаюсь, что более ценных - частей его тела.

Я улыбаюсь ему мягко, нежно.

Взглядом аристократа можно убивать.

“Ведёшь себя как подросток”, - отрывисто чиркает он на листе.

“Терпи, дорогой. Я теперь твоя избранница”.

Увы, отодвинуться я всё равно не могу, так что стараюсь просто отвлечься и сконцентрироваться на словах ректора. Представить, что Рейма нет рядом.

И бесовой ежевики нет.

Единственное, что меня беспокоит - как Альнар ёрзает на месте.

Вводное занятие кажется невероятно долгим. Я благодарю Стихии, когда оно наконец заканчивается, и посылаю отдельное “спасибо” преподавателям, не поставившим в первый день никаких других пар. Мы сейчас просто разбредёмся по комнатам - обживаться, разбирать вещи. Кто-нибудь обязательно будет пить и праздновать начало года.