— Мира, тебя несет, — предупреждает Ян.

Вижу, как у него напрягается челюсть, начинают двигаться желваки. Глаза темнеют, в них зарождается самый настоящий шторм. Знаю, что Ян держит его под контролем, но это всё равно выглядит… жутковато.

— Да, несет. Несет, потому что я не понимаю, что происходит, — развожу руками. — Почему я должна жертвовать всем, а взамен даже не заслуживаю знать всю правду?

— Я ничего не сказал, потому что знал, тебе это сделает больно, Мира. Моя история с Паулиной давно закончилась. Но у меня достаточно извилин, чтобы понять, как вся эта ситуация может выглядеть со стороны. К тому же эта информация не несет никакой ценности. Всё, что меня интересует в этой ситуации — сын.

— Рада, что этот сын тебя интересует больше, чем наш собственный ребенок! — выпаливаю и тут же замолкаю.

Это явно было лишним. И несправедливым, потому что наша ответственность в этом вопросе разделилась поровну.

Вижу, как у Яна раздуваются крылья носа.

Я надавила на его болевую точку. Ненамеренно. Мне было тяжело. Ему — не легче. Мы это пережили. Но лишь отчасти.

— Мы всё решили, Мира. Разве нет?

— Да, но на тот момент я не знала всех нюансов.

— Теперь знаешь, что дальше?

— Я… Я не знаю. Я просто не хочу, чтобы ты мне лгал.

— Я тебе не лгал, Мира.

— Хорошо. Хочу, чтобы ты был честен со мной, вот и всё. Разве я этого не заслужила?

У меня начинает дрожать подбородок. Только не это. И не сейчас. Не хочу плакать.

— Я не хочу тебе вредить, Мира. Знаю, что вся эта ситуация с сыном и так далась тебе нелегко. Куда еще дальше?

— Не хрустальная, не сломаюсь, Ян. Пойми ты это! Ты мне не рассказал про мальчика. Ты мне не сказал про то, кем была в твоей жизни Паулина. А что дальше? Не скажешь, что бросаешь меня и женишься на ней, так? А я как дура буду ходить и думать, что у нас с тобой всё в норме, да?

— Сейчас не имеет смысла продолжать этот разговор, — выносит вердикт Ян. — Слишком много эмоций.

— Да, черт побери! Да, их много, и я хочу понимать, что нас ждет с таким раскладом! — взрываюсь и отворачиваюсь.

По щекам текут слезы. Слезы и злости, и обиды.

В спальне воцаряется такая звенящая тяжелая тишина, от которой начинает ломить в висках.

— Ничего из того, чего ты не захочешь, — бросает Ян. — А если твоей матери больше нечем заняться, кроме как настраивать тебя против меня, в следующий раз я куплю ей путевку в один конец на Северный полюс.

— Она здесь ни при чем!

— Конечно, — с сарказмом отвечает Ян. — Не делай из меня дурака, я же вижу, откуда ноги растут.

Слышу шаги позади себя. На секунду думаю о том, что Ян сейчас подойдет ко мне. Но он этого не делает.

— Поговорим позже, — сухо предупреждает и уходит из спальни.

Не хлопает дверью, не разводит драму. Поступает в стиле Раевского: тихо, жестко.

Прикусываю внутреннюю сторону щеки и опускаюсь на пуф, который стоит напротив моего туалетного столика.

Слезы всё еще продолжают течь по щекам, но на этот раз я не борюсь с ними, а наоборот, даю им свободу. Может, хоть так станет чуть легче?

12. Глава 12.

Наше «поговорим позже» затягивается больше, чем на пару часов.

Ни я, ни Ян не предпринимаем попыток сделать хотя бы один шаг навстречу друг другу.

Я всё еще зла и обижена. Ян — рассержен.

Засыпаем в одной постели, но намеренно повернувшись друг к другу спинами.

Утром я встаю раньше обычного и ухожу на первый этаж. Там у меня обустроена небольшая студия, в которой иногда люблю заниматься. Она отдаленно похожа на балетную, учитывая наличие зеркал и станка, но размеры самой комнаты весьма скромные. Ее Ян сделал специально для меня.

Закручиваю волосы в узел на затылке. Делаю несколько маленьких глоточков воды, активизирую наушники и берусь за дело.