- Спать.

Мое сердце вновь замирает. Словно почувствовав это, он усмехается.

- Просто спать. Ты видела, который час? - он кивает на настенные часы, показывающие начало четвертого.

Комната расположена на втором этаже. Даня пропускает меня внутрь, зажигает настольную лампу и стягивает с себя футболку.

- На какой стороне будешь спать? - спрашивает он.

- Мне все равно, - отвечаю я. - А, в общем, у окна.

Я забираюсь под одеяло и наблюдаю за Даней, который ставит на зарядку телефон и включает будильник. А потом ложится на свою сторону.

- Спокойной ночи, - говорит он.

- И тебе, - отзываюсь я.

Проходит пара минут. Ни один из нас не смыкает глаз. Мы лежим на разных сторонах кровати и смотрим друг на друга. Нас разделяет каких-то пятьдесят сантиметров, и я вдруг представляю, что он сейчас заснет, а это расстояние так и останется между нами. Мне становится страшно.

- Мне твоя сторона больше нравится, - скороговоркой произносит Даня. - Можно я буду спать на ней?

- Я могу уступить ее тебе, - шепчу я.

- Не хочу, чтобы ты уходила.

- Да.

Он выдыхает. И в следующую секунду оказывается рядом, обнимая меня.

- Раз мы оба не можем спать, давай разговаривать, - говорит он мне, целуя в лоб.

- Можно говорить будешь ты? - спрашиваю я, тая от удовольствия в кольце его рук.

- Хорошо, - даже в темноте я вижу его улыбку. - Спрашивай.

Я бы хотела спросить его обо всех тех девушках, с которыми его видели, о том, любил ли он когда-нибудь, о том, что он чувствует ко мне, но понимаю, что в нашем случае все эти вопросы неуместны. Я не имею на них никакого права.

- Расскажи мне про сноуборд, - прошу я.

- Сноуборд? - он явно удивлен.

- Ну да, я видела медали и кубки на камине, - поясняю я. - Ты занимался им профессионально?

Он начинает говорить, а я в полумраке комнаты просто смотрю на его лицо. Я вижу, как загораются его глаза, когда он рассказывает о своих первых лыжах и склонах, о первом борде и первом соревновании. Выражение его глаз, бровей. Есть в них какая-то надежда, ожидание, удивление, детский восторг...

Я смотрю на его лицо и впитываю его в себя. Каждую черточку, каждую линию. Чтобы в особенно тяжелые дни извлечь его образ из глубин памяти, и вновь сбежать с ним из реальности. В сказку. В игру. На вершину мира, в конце концов.

Погружаясь в забытие я слушаю его, ставший таким родным, голос, а стук его сердца убаюкивает меня.

19. 19

Просыпаюсь я внезапно, не понимая, что меня разбудило. За окном все еще темно, в комнате тоже. Полную мглу рассеивает только полоска желтого света под дверью.

Воспоминание о том, где я и с кем приходит быстро, не принося с собой ни удивления, ни сожаления, ни отторжения. В диапазоне моих чувств только приятное волнение, которое стаей бабочек порхает в животе.

Даниил Благов лежит рядом со мной, так близко, что я могу коснуться своими губами его подбородка, а стук его сердца вторит моему собственному. Он спит, положив одну руку под голову, а другой обнимает меня за талию поверх стеганого одеяла, в которое я укутана. Наверное, ему снится что-то очень хорошее, потому что в этот миг его губы растянуты в легкой полуулыбке, отчего на щеке появилась ямочка.

Мое дыхание становится чаще. Сердце сладко ноет.

Его жесткие черные кудри в беспорядке торчат в разные стороны, а одна прядь живописно упала ему на лоб. От того, насколько сильно мое желание протянуть руку и коснуться этого своевольного локона, у меня даже чешется ладошка.

Сейчас Даниил выглядит абсолютно безмятежно и даже как-то беззащитно. В плену у сна он не играет роли: здесь нет ни беззаботного плейбоя, ни самоуверенного гордеца, ни искушающего любовника. Есть только он сам. Человек, который для меня все еще представляет самую большую загадку, но при этом вызывает неконтролируемое желание быть рядом. Возможно, всегда.