4. Глава 4

– Привет, – он появился, как привидение две недели спустя. Подловил меня в аллее парка, что находился неподалёку возле института.

Если бы я сказала, что забыла о нём, соврала бы. Таких, как Ян, не забывают. Но увидеть его не ожидала, а поэтому застыла изваянием, не веря собственным глазам.

– Э-э-э… привет, – кое-как проблеяла я, лихорадочно думая, что он тут делает. В то, что это совершенно случайная встреча, я не верила. И в то, что он специально выглядывал меня, – тоже.

– А я тебя жду, – улыбнулся он и протянул руку, помогая мне перепрыгнуть через лужу.

– Зачем? – стояла я совсем рядом и умирала от его близости, что волновала меня до чёртиков в глазах, до головокружения.

– Не смог забыть девушку со странным именем Несса.

Он врёт, конечно, но, как я ни пыжилась, ни один мало-мальски подходящий вариант его появления на моём пути в голову не приходил. Разве что поспорил с кем-то, но это уже вообще из области фантастики, потому что вряд ли я представляла какой-то интерес хоть для кого-то.

– Польщена, сражена, убита! – съязвила я, закатив глаза. – Как ты меня нашёл?

– Это нетрудно, – склонил он голову набок, разглядывая меня.

Зелёные. У него зелёные глаза. Невероятные какие-то, пронзительные. С тёмными волосами – магический контраст. Захочешь – и не найдёшь никаких изъянов. Слишком хорош. И не для меня. Умом понимаю, а вот сердце… бьётся в груди, дурное, млеет, ему всё нравится. И как он смотрит, и как улыбается.

– Я провожал тебя до общежития, помнишь?

Меня. Не нас. И это тоже приятно, что он о Ксюшке не вспоминает. Как тут глупому сердцу с ума не сходить?

– Всё остальное не так сложно выяснить, особенно когда у девушки такое примечательное имя. Так и будешь стоять на расстоянии, будто я прокажённый?

– А что, надо пасть к твоим ногам и бить поклоны?

У меня дурацкая привычка. Если что-то выбивает из колеи, я начинаю дерзить. Это защитный механизм во мне включается. За что я неоднократно получала «на орехи» от дядюшки и тётушки. У них в семье так не принято. Их дочери – образец вежливости и покорности. Одна я паршивая овца, хоть и родная кровь. Дядя Эльдар немало мне нотаций прочитал за четыре года.

– Не надо, – кивнул Ян на грязную лужу, – запачкаешься.

– А с замарашками идти рядом не к лицу, – понимающе цокнула языком.

– Вымокнешь и простудишься. У тебя, смотрю, и так характер ворчливый, что будет, если температура поднимется и горло заболит? Ты же съешь меня, не дашь сидеть у постели и держать тебя за руку.

– Зато буду немая, как рыба, – несло меня, как смятую бумажку, за холодным ветром.

– Будешь пузыри пускать? Зато глаза у тебя – провалиться можно. Я бы не хотел, чтобы ты вырыла мне яму.

Глаза – да. Глаза у меня не то чтобы красивые, но из всего набора, что выдал Боженька, с натяжкой можно поставить плюсик.

Он не сердился. Он был невероятно терпеливым и добрым. Доброта светилась во взгляде, отражалась в мягкой улыбке. Так не бывает. Я чувствовала Великий Подвох.

К тому же, он был Золотым Мальчиком. Уж что-что, а «цену» за четыре года жизни у Айдановых я научилась определять безошибочно.

Одежда не с распродажи. Причёска не из парикмахерской за углом. Небось квартира-машина в комплекте. То, что он отвёз нас на такси тем вечером, ни о чём не говорило. В его голосе звучала уверенность, когда он произносил: «Я отвезу вас». Ну, или на худой конец, он не нуждался в деньгах, не считал каждую копейку.

Он старше и опытнее – это я чувствовала каждой клеточкой своего нескладного тела. Не голодный студент, едва вышедший из детства и ещё не растерявший дурости.

– Сколько тебе лет? – спросила, уже не пытаясь его укусить. Кажется, бесполезно. К тому же, он так терпелив, что, наверное, ничто не может вывести его из себя, вырвать из равновесия, в котором ему невероятно комфортно – это ощущалось.