– Джерома Дэвида Сэлинджера? Серьезно? – Дон наконец очнулся от оцепенения и потрясенно покачал головой.

Я кивнула:

– Он клиент моей начальницы.

Все в комнате заговорили разом.

– А ты с ним разговаривала? – спросил Марк. – Он звонил?

– Он пишет новый роман? – поинтересовалась Эллисон. Губы у нее посинели от вина, как у упыря. – Ходят слухи…

– А сколько лет твоей начальнице? – спросил Дон. – Сэлинджер же начал писать в сороковые.

– И какой он – милый? – подхватила Эллисон. – Многие на него злятся, но мне всегда казалось, что он очень приятный человек, просто хочет, чтобы его все оставили в покое.

– Да никакой он не писатель. Так, много шума из ничего, – с улыбкой произнес Дон.

Марк раздраженно прищурился:

– Ты это серьезно? – Он глотнул пива. – Человек хочет, чтобы его оставили в покое, но это не делает его пустышкой.

Марк, как и Дон, был невысоким, мускулистым и очень привлекательным. Он был похож на кинозвезду 1970-х: голубые глаза, точеные скулы, длинный нос, волнистые светлые волосы. На самом деле он был так красив, что даже мужчины это замечали. А вот его невеста Лиза обладала совершенно непримечательной внешностью – я бы даже сказала, редко встретишь людей столь невзрачных, – и была сдержанной и молчаливой ровно настолько, насколько Марк – открытым и словоохотливым. Дону она не нравилась в том числе поэтому, и он не сомневался, что Марк отменит свадьбу.

– Пару лет назад моя подруга Джесс недолго работала в «Литтл Браун». – Эллисон взглянула на Марка. – Это издатели Сэлинджера. – Марк кивнул. – Она была всего лишь ассистенткой и с Сэлинджером дел не имела, его книгами не занималась. Но ее стол стоял рядом с приемной, и вот однажды она задержалась на работе, а телефон на стойке зазвонил… и звонил очень долго. А было уже полдесятого вечера. Кто звонит в офис так поздно? Наконец она сняла трубку и услышала, как кто-то кричит – реально кричит, – на том конце. «С РУКОПИСЬЮ ВСЕ В ПОРЯДКЕ! – кричал человек. – Я ЕЕ СПАС!» Он говорил еще что-то про пожар и нес всякую малопонятную белиберду, но главное, не говорил, а орал. Джесс решила, что звонил какой-то сумасшедший. – Мы кивали. – И вот на следующий день приходит она на работу, и оказывается…

– Звонил Сэлинджер, – угадал Дон.

– Звонил Сэлинджер, – подтвердила Эллисон, недовольная тем, что сенсационный момент ее истории предугадали. – В его доме был пожар. Дом сгорел. Или полдома… не помню. Но суть в том, что дом горел в тот самый момент, когда он звонил в издательство, то есть представьте: твой дом горит, а ты звонишь издателям и сообщаешь, что рукопись новой книги не пострадала. Не семью бежишь спасать, не звонить пожарным – нет!

– Откуда ты знаешь, что он сперва не спас семью и не позвонил пожарным? – спросил Дон.

– Мне Джесс сказала, – ответила Эллисон.

– А что такого странного в том, чтобы позвонить издателям и сообщить, что рукопись не сгорела? – не унимался Дон.

– Это еще не самое странное, Дон, – простонала Эллисон. – Он позвонил полдесятого, когда в офисе не было никого. То есть он, видимо, решил, что в «Литтл Браун» должны знать, что в маленьком городке в Нью-Гемпшире случился пожар…

– А знаешь что? – И без того сиплый голос Дона от выпитого охрип еще сильнее. – Я думаю, это все чушь собачья. Не пишет Сэлинджер никакой новый роман. Зачем это ему? Он же миллионер десятикратный, разве нет? Твоя подруга все выдумала.

– О господи, Дон! – воскликнула Эллисон; ее темные глаза были совсем пьяными, щеки раскраснелись. – Зачем ей это выдумывать? И как можно такое выдумать? В доме Сэлинджера был пожар, все об этом знают. Даже мама моя об этом рассказывала. В газетах писали. Я сама об этом читала. И моя подруга.